– Не может быть! – захлопала в ладоши Марина Васильевна. – Гриценко мертва, ты уверен, Коля? Это она или ее однофамилица?
– Она, она, – с уверенностью пробасил декан. – Только она и может быть. Господи, как же я рад, что эта дрянь сдохла! Я сам мечтал, Марина, что задушу ее собственными руками, и вот кто-то сделал это…
Марина Васильевна, отправив перемазанного Николашу в детскую доедать конфеты, вернулась на кухню и, внимательно взглянув на мужа, произнесла:
– Коля, скажи мне честно, ты ведь не причастен к этому преступлению? Гриценко убил не ты и не по твоему приказанию? Потому что если это так, Коля, то мы все окажемся в опасности…
– Марина, о чем это ты? – Муж уставился на нее своим знаменитым, пробирающим до мозга костей рентгеновским взглядом сквозь очки. – Я к этому не причастен, клянусь тебе! Это совпадение, не более того….
Однако на Марину Васильевну взгляд мужа не действовал. Покачав головой и тряхнув седой косой, она сказала:
– Смотри у меня, Коля, если я узнаю, что это ты затеял смерть Олеси, то тебе несдобровать. Это уже убийство, серьезное преступление, ты рискуешь не только местом декана, но и свободой, а также будущим Николаши.
– Да не убивал я эту Гриценко, гори она в аду синим пламенем! – пробурчал Николай Леонидович и слишком поспешно уткнулся снова в газету. Жена задумалась. Но если не ее муж, то кто?
– То кто, Николай Леонидович? – повторил свой вопрос молодой следователь, глядя на задумавшегося декана.
Николай Леонидович, облаченный в хороший костюм с красивым галстуком – он всегда тщательно выбирал галстук, что позволяло ему считаться самым стильным мужчиной в университете, после ректора, конечно, – пронзил следователя взглядом.
– Я не имею ни малейшего представления, кто бы мог убить Гриценко, – сказал он. – Да, вы правы, я теперь действительно припоминаю… Была такая на факультете, троечница, одна из самых отстающих… Но вы сами должны понимать, я не могу упомнить всех студентов…
– Не думаю, Николай Леонидович, что Олеся Гриценко была для вас одной из общей массы, – возразил молодой следователь. – У меня есть сведения, что вы прилюдно грозились убить Олесю. Какова причина подобных угроз, Николай Леонидович?
Декан скрипнул зубами, в десятый раз проклиная собственный болтливый язык. Ну конечно, кто-то из деканата донес о его фразах, которыми они обменивались с Мариной по поводу этой засранки Гриценко. Возможно, он на самом деле несколько раз в сердцах желал ей гибели. Надо же, эта юная гадина не хочет оставлять его в покое и после смерти.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал декан. – У вас ложные сведения, молодой человек. Позвольте вам заметить, что у меня мало времени для того, чтобы отвечать на ваши сомнительные вопросы. Я – декан факультета, доктор наук, профессор, у меня сегодня заседание совета факультета, встреча с ректором и так далее, а вы задерживаете меня из-за смерти студентки моего факультета. Да, трагично, что девушку кто-то удушил, но уже ничего не изменишь. Это ведь дело милиции заботиться о безопасности граждан!
Голос декана стегал следователя, подобно ударам хлыста. Николай Леонидович привык, что подчиненные дрожали, стоило ему повысить голос и пронзить их взглядом. Однако молодой следователь только устало улыбнулся и ответил:
– Господин Машнэ, прошу вас не выходить из себя и придерживаться общепринятых норм поведения. Это прокуратура, и вы можете быть привлечены к ответственности за препятствие правосудию. У меня есть сведения, что вы открыто конфликтовали с Олесей Гриценко, жертвой убийства, поэтому мои вопросы вполне обоснованны и логичны.
– Конечно, – миролюбивым тоном произнес Машнэ. Он, как и все горлопаны, мгновенно пасовал, если человек, на которого он орал, не поддавался на его провокацию и выдерживал бурю и натиск. – Прошу прощения, наступает новый учебный год, я весь в стрессе… Конечно же, вы правы. Олеся Гриценко, дайте подумать… Такая была на моем факультете, я читал на ее курсе лекции по теории перевода, она мне сдавала экзамен. Сдала его на «пять».
– Ну вот, а вы называете ее троечницей, профессор, – сказал следователь. – Насколько мне известно, Олеся училась на одни пятерки и была реальной кандидатурой в ваши аспирантки.
– Ах, ну да, вы правы, – Николай Леонидович закусил губу и снял очки, без которых он выглядел беспомощным и старым. Ему на самом деле было чуть за пятьдесят. – Олеся Гриценко… Милая девушка, ну да, конечно…
Следователь смотрел на сидящего перед ним декана и поражался тому, как тот выворачивается из любой сложной ситуации. Он же нагло врет, следователь был в этом больше чем уверен. Машнэ собирался отчислить Олесю Гриценко, но из-за чего? Почему декан факультета так ополчился на студентку?
– Значит, Николай Леонидович, вы припоминаете. Уже лучше, я рад, что амнезия постепенно проходит. Итак, как вы прокомментируете слухи о том, что вы и покойная конфликтовали?
Машнэ напрягся. Шила в мешке не утаишь. Его супруга, Марина Васильевна, провожая мужа для дачи свидетельских показаний в прокуратуру, напутствовала – говорить правду, и ничего кроме правды, но не всю правду. Так его никто не сможет поймать на лжи, и его слова не обернутся против него. Николай Леонидович хотел было наврать с три короба, однако понял – супруга права. Смрадный скандал все равно вылезет наружу, так что лучше представить все в выгодном для себя свете. – Это правда, – вздохнул он. – Я уже и забыл об этом деле, скажу вам честно…
– Николай Леонидович! – изумился следователь. – Если не ошибаюсь, этому делу не больше месяца, а вы уже успели о нем забыть? Разве такое бывает?
– У меня много дел, – повторил Машнэ.
– Ну хорошо, допустим, что это так, – сказал следователь. – Не могли бы вы вкратце, уважаемый профессор, изложить мне суть конфликта между вами и студенткой.
– Конечно, могу.
Николай Леонидович расслабился. Они с женой давно отредактировали версию случившегося. Он уже испробовал ее на ректоре, с которым у Николая Леонидовича был серьезный разговор, и на работниках деканата. Увы, ректор ему не поверил и даже поймал пару раз Николая Леонидовича на несоответствиях, однако скандал потихоньку улегся. Эта сучка Гриценко, пусть черти в аду засунут ее в самый большой котел со смолой, настучала ректору и даже побывала у него на приеме. Николай Леонидович не ожидал, что какая-то паршивая студентка опередит его…
– Этим летом я уехал на турбазу, вместе с женой, ребенком и тещей. Я попросил Олесю Гриценко… попросил ее остаться у меня дома на несколько дней – у меня в квартире стоит компьютер, имеется множество редких книг, а район, в котором я обитаю, криминогенный. Я живу на Максимке.
– Ах, ну да, – сказал следователь.
Район Максимки был фактически поселком, который примыкал к Староникольску – там обитали алкаши, наркоманы и цыгане. Впрочем, как выяснилось, и декан факультета. Интересно, подумал следователь, почему Николаю Леонидовичу не удалось выбить квартиру? Этот молодой князь Святогорский, американский наследник, щедро поддерживал местный филиал университета.