– Пойдемте в кабинет, – предложила она, – затишье у нас, вы удачно приехали. Давно заметила: роженицы косяком идут. То нет никого, палаты пустые, потом, опаньки, одну за одной везут, словно сговорились. Так о чем у вас вопросы? Я плохо по телефону поняла! И вообще, вы кто?
Милое, добродушное, круглощекое лицо Раисы вызывало доверие и желание говорить откровенно. Наверное, пациентки очень любят ее, такой женщине хочется открыть душу.
– Меня направила к вам Ната, знаете ее?
– Конечно, – засмеялась Раиса.
– У Наты имеется подруга, Оля Белкина, с ней знакомы?
– Встречались, – осторожно ответила Суворкина.
– Оля рожала у вас.
– Не у меня.
– Я имела в виду роддом.
– Да, – кивнула Раиса, – верно.
– Вы знали, что Оля здесь лежит?
Гинеколог кашлянула.
– Честно говоря, нет. Случайно увидела ее в боксе. Немного удивилась: почему же Белкина не обратилась ко мне, когда решила вынашивать ребенка, мы ведь с ней в хороших отношениях были. Сначала подумала, может, я обидела ее чем-то, а потом узнала, что Олю сама Исаева ведет, и успокоилась. Ясное дело, коли главврач за вами смотрит, проблем с родами не случится, при необходимости всех из дома вызовут, из постели вытащат.
– Вы дружили с Олей?
– Ну нет, я знала ее как пациентку, – улыбнулась Раиса, – а в чем дело?
– Вы в курсе того, что случилось с Белкиной?
– Ну… мальчика она родила, вполне здорового, тьфу-тьфу, сама вроде хорошо себя чувствовала…
Я набрала в грудь побольше воздуха и ввела Раису в курс дела. Выслушав мой рассказ, врач встала, подошла к шкафчику, вынула из него какое-то лекарство, проглотила таблетку и с горечью воскликнула:
– Вот беда-то! Ну почему с Ольгой несчастье случилось? Кто забрал младенца? Зачем?
– Это я и пытаюсь выяснить!
– Если дело задумал хитрый преступник, то самой искать его очень опасно, – предостерегла врач.
– Скажите, Оля делала аборты? – пошла я напролом.
Раиса машинально кивнула, но тут же спохватилась.
– Есть понятие врачебной тайны, я не имею права разглашать чужие секреты.
– Дальше меня информация не пойдет.
– Все равно. Историю болезни можно получить, лишь имея на руках специальную бумагу.
– Поймите, эти сведения должны помочь в поисках несчастного мальчика, – взмолилась я, – вдруг его мучают, морят голодом… И потом, я знаю, что Ольга прерывала беременность, ваш ответ чистая формальность!
Суворкина тяжело вздохнула.
– Ладно! Вы правы. Ольга приходила многократно, точное число чисток сразу не назову, пять или шесть.
– Господи, – вырвалось у меня, – зачем же она убивала детей?
Раиса поморщилась.
– Наши отношения были доверительными, я имею в виду, как врача и пациента. Не секрет ведь, что к своему больному относишься внимательней. Ната много лет лечится у меня и даже присылала несколько раз своих подружек. Хорошего доктора, смею надеяться, что я являюсь таковым, женщины по эстафете передают. Когда Белкина оказалась на приеме впервые, я честно предупредила ее:
– Аборт тяжелая операция. Во-первых, потом многие мучаются совестью, а во-вторых, случаются осложнения, подчас очень неприятные, можно вообще навсегда потерять способность стать матерью. Поэтому, прежде чем решиться лечь на операционный стол, тщательно подумайте. Вы же замужем или супруг против?
Белкина спокойно ответила:
– Муж не в курсе, я всегда предохраняюсь, таблетки исправно пью, и тут такой казус. Детей мне не надо, от них одни лишь неприятности. Не собираюсь Геннадию сообщать о беременности. Если же после вмешательства стану бесплодной, так только лучше, меньше хлопот.
Раиса покачала головой, но в нашей стране женщина вольна распоряжаться судьбой нерожденного плода, и Белкина этим правом воспользовалась.
Наверное, Раиса была очень хорошим врачом, потому что через некоторое время Оля снова забеременела и явилась к Суворкиной. Доктор не стала укорять пациентку, и в третий раз она не проронила ни слова упрека, впрочем, в четвертый тоже. Но про себя Раиса удивлялась: почему господь бог столь несправедлив? Тысячи женщин мечтают забеременеть, лечатся годами, претерпевая муки, и ничего у них не получается, а вот Белкиной везет, только ей сие везение совершенно ни к чему. Впрочем, похоже, что и Оля размышляла на эту же тему, потому что, явившись на очередную чистку, она с недовольством воскликнула:
– Мой муж совершенно не умеет зарабатывать. Денег нам еле-еле на еду хватает. Экономлю на многом, ни одежды достойной не имею, ни косметики, ни машины. Прямо беда! И, как назло, постоянно беременею. Не надо мне такого счастья. Вот бы мою способность к зачатию на аукционе выставить! Думается, бабье передушится, пытаясь купить себе это свойство. Эх, увы, это невыполнимо! А здорово могло получиться: им хорошо и мне деньги!
Раису покоробило заявление Белкиной, но вслух она своего мнения высказывать не стала, просто сделала Ольге очередной аборт и отпустила ее.
– Понимаете теперь, как я удивилась, увидев ее в палате в качестве молодой матери? – завершила рассказ Суворкина.
– Да уж, – хмыкнула я. – Не спросили, часом, отчего Ольга переменила мнение?
– Нет, зачем?
– Белкина не захотела с вами общаться?
Раиса поправила красиво уложенные волосы.
– Ну… мы поздоровались. Я поздравила ее, Оля кивнула: «Спасибо», собственно говоря, это все.
– Она ранее не рассказывала вам какие-нибудь интимные подробности о своей жизни?
– Нет.
– О муже?
– Сущие пустяки, жаловалась, что не умеет зарабатывать, это все.
– О любовниках?
– На такие темы мы не беседовали.
– А после родов? Она не откровенничала с вами? Может, звонила кому?
– Понятия не имею, – протянула Раиса, – я ее не вела, в бокс, правда, ходила, но не к ней, а к Гречниковой, та у меня рожала. Кстати! Вот кто, очевидно, может вам о Белкиной рассказать! Неля! Ну точно!
– Неля?