— Нет, не надо солдат‡ не надо убийств. Король должен судить здраво‡ Балинор — мой брат, хотя и желает стать вместо меня Королем. Нам с ним надо сейчас поговорить‡ ему не следует причинять вред‡ не следует. — Голос его смолк, и он неожиданно улыбнулся Мениону. — Ты вернул мне Ширль‡ знаешь, я уже думал, что потерял ее. Зачем‡ тебе это было делать‡ если ты мой враг?
Стенмин яростно вскрикнул, в бешенстве цепляясь за его тунику, но принц словно не замечал его.
— Мне трудно‡ ясно мыслить, Балинор, — еле слышным шепотом продолжал Паланс, медленно качая головой. — Все в тумане‡ я даже не сержусь на тебя, за то, что ты хочешь стать Королем. Я сам всегда‡ хотел быть Королем. Знаешь, всегда. Но мне нужны‡ друзья‡ чтобы можно было поговорить‡ Он бесстрастно повернулся к Стенмину; глаза его стали пустыми и невыразительными. Мистик увидел в них что-то такое, что заставило его выпустить руку принца и обессиленно привалиться спиной к каменной стене. От страха челюсть советника отвалилась. Менион стоял к ним достаточно близко и был единственным, кто понял, что происходит. Чары, наложенные мистиком на Паланса Буканнаха, распадались, Его нарушенные мыслительные процессы в результате умственного напряжения перестали справляться даже с узнаванием людей, и Стенмин превратился для него в одно из миллиона неразличимых лиц, заполнивших кошмарный мир безумного принца Каллахорна.
— Паланс, выслушай меня, — мягко обратился к нему Менион, пытаясь хоть на миг достучаться до его затянутого паутиной мрака сознания. Мощная фигура принца чуть повернулась к нему. — Позови Ширль из ее комнаты. Позови Ширль, и она тебе поможет.
Мгновение принц медлил, словно силясь что-то вспомнить, затем на его искаженном лице появилась бледная улыбка, и все его тело заметно расслабилось. Он вспомнил ее нежный голос, мягкие манеры, хрупкую красоту и все то, что было связано с покоем и безмятежностью, с сильными чувствами, которых он никогда не испытывал к другим людям. Если бы он мог хоть немного побыть с ней‡
— Ширль, — мягко позвал он и повернулся к закрытой двери погреба, протягивая вперед руку. Он прошел мимо Стенмина, и в этот миг скорчившегося у стены мистика охватило неистовство. С криком ярости и отчаяния он бросился на принца, яростно хватаясь за его тунику. Мгновенно среагировав, Менион Лих бросился вверх по лестнице, чтобы растащить борющихся. Но ему оставалось преодолеть еще несколько ступеней, когда тонкая рука Стенмина вдруг взметнулась вверх, выхватив из-под плаща длинный кинжал. Клинок взлетел в воздух и один жуткий миг висел над их головами, и Балинор закричал от страха и собственного бессилия чем-либо помочь. Затем он метнулся вверх. Паланс Буканнах вдруг поднялся в полный рост, с торчащей из груди рукоятью кинжала, и по его лицу разлилась смертельная бледность.
— Я возвращаю тебе твоего брата, глупец! — вскричал обезумевший Стенмин, толкая его застывшее тело вниз по лестнице.
Принц тяжело упал на протянутые руки Мениона и отбросил его к стене, на секунду выведя из равновесия и лишив возможности добраться до ненавистного врага. Стенмин уже повернулся и лихорадочно тянул на себя массивную дверь погреба. Балинор бросился вверх по лестнице, отчаянно спеша не дать ему скрыться; братья-эльфы поспешили за ним, громко призывая стражу. Фигура в алом плаще наконец сумела немного приоткрыть дверь и начала протискиваться через щель на свободу, когда Гендель, стоявший у подножия лестницы, отцепил с пояса булаву и метнул, не целясь, вслед беглецу. Она попала мистику в плечо, с треском ломая кости, и в сырых стенах заметался вопль боли. Но удар булавы все же не остановил его, и в следующий миг он исчез за дверью. Из-за нее донесся его пронзительный крик: «Пленные убили Короля!»
Балинор лишь на миг замедлил свой бешеный бег, обернувшись и бросив взгляд на обмякшее тело, неподвижно покоящееся в руках Мениона Лиха, затем бросился к открытой двери погреба. В дверном проеме внезапно появились два дворцовых стражника в черном, с обнаженными мечами, и столкнулись с безоружным северянином. Они неожиданно возникли перед Балинором, на миг застыв подобно статуям, и он молниеносно расшвырял их в стороны, подхватил выпавший у одного меч и исчез из вида. Дарин с Даэлем отставали от него лишь на несколько шагов. Менион в одиночестве стоял на коленях на лестнице, глядя им вслед и держа на руках тело принца, слегка покачивая самозваного короля Каллахорна. По каменным ступеням молча поднялся Гендель и встал рядом, качая взлохмаченной головой. Принц был еще жив, но его слабое дыхание звучало хрипло, а веки слегка подергивались. Гном угрюмо наклонился к неподвижному телу на руках Мениона и медленно вытащил из раны смертоносный кинжал, с отвращением отшвырнув его. Затем гном попытался помочь горцу поднять раненого, и в этот миг глаза Паланса вдруг открылись. Он что— то еле слышно прошептал и вновь лишился сознания.
— Он зовет Ширль, — шепотом сказал Менион, со слезами на глазах глядя на Генделя. — Он все еще любит ее. Он все еще любит ее.
Балинор с братьями-эльфами в это время мчались по залам дворца вслед за убегающим Стенмином. Все вокруг пришло в состояние полного беспорядка, стражники, слуги и посетители метались по охваченному паникой дворцу. В древних стенах раздавались крики ужаса, оповещая всех о гибели Короля и о сеющих смерть злодеях-убийцах. В дополнение к общему хаосу, от дворцовых ворот доносился шум сражения. Балинор с друзьями пробивались через толпы перепуганных людей, которые при виде их обнаженных мечей впадали в ужас. Несколько раз отдельные стражники пытались преградить им дорогу, но гигант-северянин просто отшвыривал их в сторону и, не останавливаясь, спешил дальше, вслед за мелькающей впереди фигурой в алом плаще. Когда погоня достигла главного зала, Стенмин был еще виден впереди, но он уже прорвался сквозь столпотворение народа и стремительно удалялся. С неописуемой яростью Балинор бросился вперед, бешено расшвыривая всех, кто оказывался на его пути; лицо его стало мрачным и страшным.
Затем, прямо перед Балинором и эльфами, двери дворца задрожали под натиском дюжин могучих плеч и с треском распахнулись. В зал ворвалась огромная толпа солдат, чье появление довело общую панику до ее наивысших пределов; они выкрикивали имя Балинора и торжественно салютовали обнаженными мечами. Какое-то время принц не мог понять, что это за люди; затем он заметил на их мундирах эмблемы леопардов — Граничный Легион. Остатки дворцовой стражи разбежались или побросали оружие и сдались. Солдаты Легиона тут же увидели Балинора и бросились к нему с победными криками, схватив и подняв на вытянутых руках. Дарин и Даэль оказались отрезаны от него, и толпа торжествующих воинов преградила им путь вслед за быстро исчезающим Стенмином. Балинор кричал и яростно вырывался, отчаянно пытаясь освободиться, но бороться с огромным людским потоком, неотвратимо несущим его обратно к погребам, было невозможно.
Разъяренные эльфы наконец прорвались сквозь толпу и помчались вслед за мистиком, но он резко свернул в боковой коридор и на миг исчез из вида. Однако легконогие эльфы бежали намного быстрее, и в считанные секунды разрыв между ними и Стенмином резко сократился. Вбегая в коридор, они вновь заметили его впереди. Его темное лицо побагровело от ужаса, а правая рука висела плетью. Дарин мысленно проклял себя за то, что не догадался захватить в погоню лук. Затем бегущий мистик резко остановился и начал отчаянно дергать одну из дверей, тянущихся по левой стороне прохода. Несмотря на лихорадочные усилия мистика, задвижка не подавалась, и наконец он опять повернулся и бросился к другим дверям, дальше по коридору. Дарин с Даэлем были уже в считанных ярдах от Стенмина, когда он открыл вторую дверь и исчез за ней, с громким стуком захлопнув ее за собой. Через секунду к двери подбежали эльфы. Она оказалась заперта изнутри, и они начали ломать железный засов своими мечами. Засов держался крепко, и на то, чтобы выломать его, у них ушло несколько бесценных минут. К тому времени, когда они распахнули дверь и с обнаженными мечами ворвались в комнату, в ней уже никого не было.