Луиза Уорпол была чрезвычайно деятельной натурой. Она постоянно куда-то ездила, принимала участие в различных мероприятиях, кому-то звонила и что-то делала. Каждая минута ее времени была расписана. По крайней мере, создавалось такое впечатление. Луиза прилагала массу усилий, чтобы все вокруг знали, что мисс Уорпол занятой человек. Однако Тони, ее старший брат и лучший друг, порой подозревал, что на самом деле это не так.
Луиза родилась двадцать один год назад в семье сенатора Уорпола. Вернее, тогда Джереми Уорпол еще не был сенатором, но уже принадлежал к числу самых влиятельных и уважаемых людей Америки. А с тех пор, как он занял место в Сенате, его популярность возросла стократ. Лицо сенатора Уорпола не сходило с экранов телевизора.
Дочка безумно гордилась отцом. Она была уверена, что никто не произносит речи лучше, никто не делает для страны больше, никто не выглядит представительнее, чем сенатор Уорпол. Она была первой и самой преданной сторонницей отца, хотя не очень интересовалась политикой. Ее взгляды базировались на любви, и Луиза считала, что этого вполне достаточно.
Тони, который был всего на год старше Лу, упрекал ее в безрассудности и легковерности. Он сам подходил ко всему с позиций разума, и в семье Уорполов нередко разгорались нешуточные споры. Тони отчаянно отстаивал свою точку зрения и порой не разговаривал с отцом неделями. В этом случае Луиза брала на себя роль третейского судьи и разрешала конфликт ко всеобщему удовольствию.
Миссис Уорпол, женщина хрупкая и изнеженная, преданная мужу и семье, никогда не принимала участия в их спорах. Она снисходительно взирала на своих «мальчиков» и лишь улыбалась, когда они заходили слишком далеко в словесной перепалке.
Одним словом, Луиза Уорпол имела все основания гордиться своей семьей. В глубине души она была уверена, что в мире нет человека умнее ее отца, мужчины красивее ее брата, и женщины нежнее и надежнее ее матери.
Уорполы точно также гордились Луизой, хотя пристрастный наблюдатель мог бы заметить, что поводов для этого у них было не так уж много. Луиза училась в закрытой школе для девочек и никакими особенными успехами там не блистала. Два раза даже стоял вопрос об ее отчислении за непримерное поведение. Джереми Уорпол был вынужден лично встречаться с директором, чтобы уладить эти маленькие недоразумения. Сенатор давал себе слово поговорить с дочерью построже, наказать ее, но каждый раз, когда он видел ее, такую изящную и очаровательную, с неизменными кудряшками, его сердце таяло, и вместо выговора он мог лишь ласково упрекнуть ее.
Когда учеба закончилась, и Луиза из малышки превратилась во взрослую девушку, сенатор вздохнул с облегчением. Он надеялся, что дочка теперь возьмется за ум и забудет про детские шалости. Напрасно. Луиза почувствовала вкус свободы и прямо-таки сошла с ума от радости.
Мистер и миссис Уорпол схватились за голову. Они не понимали, в чем дело. Луиза не желала продолжать образование, проводила все время в компании друзей и буквально за месяц успела нажить себе неприятности с полицией.
Сенатор, скрепя сердце, поговорил с Луизой. Он объяснил ей ошибочность ее поведения, намекнул на то, что у него могут быть из-за нее неприятности. Поначалу Лу лишь усмехалась, но слова горячо любимого отца возымели свое действие. Она стала вести себя спокойнее и даже согласилась отправить документы на юридический факультет в тот же университет, где учился ее брат.
В университете Луиза имела огромный успех как у преподавателей, так и у студентов. Она делала все возможное и невозможное, чтобы появляться на занятиях и вовремя сдавать тесты и экзамены. Иногда ей приходилось очень туго, но верный Тони приходил на помощь. Сам он блестяще учился, и ему прочили большое будущее.
Сенатор был человеком с дальним прицелом. Он понимал, что когда-нибудь придется распрощаться с политикой и вплотную заняться бизнесом. Услуги квалифицированного юриста в лице собственного сына будут тогда на вес золота. Тони сознавал ответственность, которую возлагал на него отец, и без устали трудился.
Луиза же с детства знала, что ей никогда не придется зарабатывать на хлеб насущный, что сейчас о ней заботятся отец и брат, а потом она выйдет замуж, и все будет точно так же. К чему забивать голову всякими глупостями вроде законов и актов? Ведь в мире полно курортов, на Бродвее всегда идут замечательные шоу, а покупка драгоценностей и мехов непременно повышает настроение!
Отец не возражал против подобной жизни дочери. Хотя порой его терзали сомнения. Хотелось бы, чтобы Луиза была лучше приспособлена к реальной жизни. Однако сенатор успокаивал себя тем, что он всегда сумеет как следует позаботиться о своей малышке.
Но Луиза была далеко не так беспомощна и беззаботна, как казалось на первый взгляд. Она без труда могла постоять за себя. Некоторые из ее одноклассниц, которые поначалу пробовали задирать новенькую, быстро оставили Лу в покое, испытав на себе ее острый язык и коварство. Ее не делали больше объектом для злых шуточек, потому что убедились, что у «этой Уорпол» есть характер.
Однако Луиза не была ни свирепой, ни мстительной. Она просто считала, что если тебя обидели, ты обязательно должен дать сдачи. И она поступала сообразно своим принципам, ставя на место обидчиков.
Это правило очень помогало Луизе и во взрослой, послешкольной жизни. Дамочки большого света, желавшие позлословить на ее счет, поняли, что с юной мисс Уорпол лучше не связываться. Несмотря на ангельский вид, у розы были огромные шипы…
Луиза понежилась еще немного у раскрытого окна. Больше всего она ценила вот такие редкие моменты покоя и тишины. Иногда ей хотелось бросить все и уехать куда-нибудь подальше, на какой-нибудь сказочный остров и жить там в соломенной хижине вдалеке от блеска бриллиантов. Но девушка прекрасно знала, что это всего лишь минутное настроение, и она долго не протянет вне большого города.
– Какой ужас, мисс Уорпол. Клумба под вашими окнами снова испорчена!
Луиза вздрогнула и посмотрела вниз. Под окном стоял Гринуэй, садовник. Это был невзрачного вида мужчина с редкой бородкой и лысиной. Луиза всегда немного недолюбливала его, но он был непревзойденный мастер во всем, что касалось растений, поэтому ей приходилось с ним мириться.
– Иногда мне кажется, мисс Уорпол, что из ваших окон летят мешки с мусором прямо на мои клумбы, – сердито причитал Гринуэй, копаясь во влажной земле.
У него были все основания для волнения. Почти все цветы на клумбе под окнами спальни Луизы погибли, а миссис Уорпол, сама увлекавшаяся садоводством, была очень требовательна к внешнему виду цветников.
– Не переживайте, Гринуэй, – легкомысленно рассмеялась Луиза. – Наверное, у меня плохая аура для растений…
Весело улыбаясь, Луиза закрыла окно. И только когда Гринуэй уже не мог видеть ее, радость сошла с ее лица.
– Он настоящий медведь, – зло прошептала она, обращаясь к огромному плюшевому зайцу, который валялся на разобранной постели. – Нас так могут и засечь! Хорошо, что Гринуэй глуп как пробка, но вечно это продолжаться не может!