Она наконец открыла глаза и, выдернув руку, села на кровати, лицо — как маска безразличия. Неловко подобрав одежду, она направилась к двери в свою спальню.

Данте удивленно следил за ней. На пороге Алиса обернулась и тусклым голосом произнесла:

— Просто к сведению, поскольку ты явно выше таких низменных вещей. Я принимаю таблетки, так что можешь не волноваться о последствиях этого... — она запнулась, подбирая слово, — акта.

И исчезла за дверью. Да как она смеет? Данте гневно вскинулся, преодолел насколько шагов до двери и... остановился. Мысль о защите, точнее, о ее отсутствии, ужаснула его. Он никогда, никогда не забывал предохраняться. Был просто фанати­ком этого.

Но сегодня... ему стало жарко, он ощутил, что снова возбуждается при одной мысли о случившем­ся... он и не вспомнил ни о чем.

Развернувшись, он вошел в душ, встав под ледяную струю воды. Почему она плакала? Не мог он сделать ей больно? Потом вспомнил мгновения разрядки — она, несомненно, тоже испытала нас­лаждение. И все равно, закрывая кран и вытира­ясь, он ощущал горький привкус во рту.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— На следующие две недели я забронировал места для всей нашей компании в одном неболь­шом отеле. Гостиница принадлежит моему другу из Франции. К сожалению, его самого не будет, у него вот-вот должен родиться ребенок.

— Ты говоришь о Ксавье Сальгадо-Леззиле?

Данте кивнул Дереку, трагически закатившему глаза.

— Да у него совсем недавно близнецы роди­лись... — Изобразив дрожь ужаса, Дерек подмигнул Алисе.— Могу только радоваться, что мои детки уже большие.

Его жена рассмеялась в ответ.

— Не пугай их, Дерек. Ты ведь наглядеться не можешь на наших четырех дочек — не пытайся никого обмануть.

И попутно добавила для Алисы:

— Все девочки работают на каникулах или гото­вятся в колледж, иначе явились бы сюда оказывать мне моральную поддержку...

Алиса сглотнула подступивший к горлу комок, мечтая, чтобы тему разговора сменили. Она не могла встречаться взглядом с Данте, жалея, что не надела солнечные очки.

Напрасно она радовалась, узнав, что лететь придется не наедине с ним, а вместе с Дереком и его болтушкой-женой, хоть и сознавала, что данная ей передышка — ненадолго.

Сразу после прибытия явился Алекс, помощник Данте. Он рассыпался в извинениях перед Алисой за то, что вынужден забрать Данте на целый день. Алиса прикинулась огорченной, мысленно облег­ченно вздохнув. Они ушли, а Алиса решила осмо­треться на новом месте. Что значит богатство! Гостиничный номер был громадным, роскошным, с балконом, откуда виднелся пляж. Разница особен­но чувствовалась при сравнении с условиями, в которых она жила всего несколько недель назад.

Алиса разобрала вещи, а потом решила прой­тись. У стойки администратора ее настиг голос, от которого по спине поползли мурашки.

— Ха, да это малышка Алиса Паркер. Вот так встреча!

Алиса медленно повернулась. Перед ней стояла высокая дама с черными блестящими волосами и пронзительными голубыми глазами. Сердце ее упало. Только этого не хватало. Алиса даже не пыталась изобразить улыбку — что толку? Не шибко они любили друг друга, хотя им пришлось вместе учиться, а после работать. Серена Кокс вечно пыталась чем-нибудь да навредить Алисе, что на экзаменах, что во время работы.

Алиса пыталась объяснить Серене, что сопер­ничество ее ничуть не привлекает, — впустую. Кульминации же соревнование достигло на послед­нем этапе, когда шла борьба за мужчину. Постра­дали тогда они обе.

— Серена Кокс.

Серена мотнула головой, указывая в сторону полного маленького мужчины невдалеке:

— Серена Гор-Блэк. Я вышла замуж за Джере­ми.

Алиса мимолетно глянула на мужчину. Она пом­нила его — видела в Лондоне среди гостей Данте. На озере Комо они обменялись любезностями, немного поговорили о Мелани, но Алиса из осто­рожности избегала упоминать в связи с сестрой имя Паоло. Кажется, сам он ничего не знал.

— Очень рада.

— А ты здесь с кем?

— С Данте Д'Акьюани.

Мгновенная вспышка зависти в глазах Серены Алисе удовольствия не доставила.

— Правда? — Глаза собеседницы внимательно оглядели неброскую, но явно дорогую одежду Алисы. — Неплохо ты устроилась!

К ним подошел муж Серены. Улыбнулся Алисе, и ей пришлось улыбнуться в ответ. Отдельно от жены он был бы вполне приятным человеком, подумала она.

— Дорогой, я просто не могу прийти в себя от встречи с Алисой Паркер... или следует говорить — Д'Акьюани?

Алиса вспыхнула.

— Нет, Паркер.

— Я так и поняла, — заявила Серена с триумфом и повернулась к мужу: — Несколько лет назад мы вместе работали.

Джереми вежливо хмыкнул. Когда они наконец отошли, Алиса мешком повисла на стойке. Не везет ей. Серена — специалист по пакостям.

Когда вечером Данте вернулся, Алиса уже была одета к ужину. Он едва взглянул на нее и принялся скидывать одежду, чтобы пойти в душ. Она торо­пливо отвернулась и вышла на балкон.

Услышав, что он вернулся в комнату, она не обернулась, не желая видеть, как он будет одевать­ся. Но что делать ночью? Ее охватила паника.

Данте застегивал рубашку и глядел на напря­женно выпрямленную спину Алисы. Воспоминание о шраме пробудило в нем неожиданное стремление оберегать ее. На секунду. Он отмел этот порыв в сторону. У такой, как она, вполне могла быть зара­нее состряпана душещипательная история.

Она надела кремовое шелковое платье, туго облегающее изящную фигуру. В нем вдруг пробу­дилось желание. Плюнуть на одевание и уступить природе, распустить ее волосы из сложной приче­ски, потянуть вниз молнию... Сердце на минуту замерло. Нет, нельзя. Будет время потом.

Алиса спиной чувствовала взгляд Данте. Она упорно не оборачивалась, боясь посмотреть ему в лицо. Чары разрушил его резкий голос:

— Я готов, пойдем.

Повернувшись, она взяла шаль. Его глаза ощу­пывали ее тело, отчего оно с неприятной предска­зуемостью воспламенялось.

— Хорошо я выгляжу?

— Сойдет.

Двусмысленный комплимент, если вообще это можно считать комплиментом.

Они дошли до двери, и Данте уже собирался пропустить ее вперед, как вдруг остановился и под­черкнуло внимательно уставился на ее ноги. Она посмотрела вниз и увидела, что забыла надеть туфли. От него у нее голова шла кругом.

— Извини... — отчаянно покраснев, она броси­лась исправлять упущение. Вот они — каблуки высоченные. И неудобные — жуть. Данте смотрел, затаив дыхание. Женщина, надевающая туфли, выставляет напоказ все, что предназначено прив­лекать мужчин. Грудь и попку. Никогда он не заме­чал, насколько этот процесс эротичен.