— Он мне приснился, — с невинным видом откликнулась Оля, едва не проговорившаяся о том, что однажды уже успела побывать в запретном лесу.
Вообще–то объяснение получилось не слишком убедительным, но девчонок оно вполне устроило — они хотели услышать мистическую историю, полную жутких совпадений и зловещих предзнаменований, а Оля как раз такую и рассказывала.
— Короче, мы с Катей прошли по мосту и очутились в чудесном месте. Никогда я не видела таких красивых высоченных сосен и красивых цветов! Но, как оказалось, лес скрывал в себе много страшных тайн, о которых лучше просто не догадываться. Вскоре мы с Катюшей услышали в лесу стук: тук–тук–тук. Вот такой. — Для наглядности рассказчица даже постучала кулачком по стоявшей рядом с кроватью тумбочке. — Мы пошли на этот стук, и вдруг мне показалось, что среди ветвей видна избушка. Мы двинулись к ней, но она не приближалась, а потом и вовсе исчезла.
Девочки встали со своих постелей и окружили рассказчицу — история уже захватила их, и каждая из слушательниц представляла свой поворот сюжета.
— И что же это было? — спросила самая старшая из них — Лена.
— Избушка Бабы–яги?
— Брось, Нюра, это сказки.
— Я просто пошутила. Наверняка там жил маньяк–отшельник, который питался местными козами, а заодно, по большим праздникам, — заблудившимися в лесу ребятишками.
— Не знаю и, честно говоря, даже знать не хочу — слишком страшно, — перебила старших девочек Оля. — Может быть, избушка нам просто привиделась. Наверное, это было наваждение, из–за которого мы сбились с пути. Когда Катя предложила вернуться назад, обратной дороги мы найти уже не смогли.
— А стук, он повторялся еще?
В это время из–за стены, с другого конца комнаты послышалось слабое постукивание. Девочки сгрудились еще теснее, кто–то попытался завизжать, но Оля продолжала рассказ, а желание узнать, что случилось дальше, было у ее слушательниц сильнее страха.
— Нет, стук больше не повторился, но зато неожиданно раздался перестук колес поезда. Мы очень обрадовались и пошли на шум, думая, что выйдем к станции, но вместо этого только глубже зашли в дебри.
— Это вас леший водил, — заявила Нюра Капралова, — я знаю.
— Наверное. Кто–то явно заманивал нас в глубь леса, откуда нет дороги назад.
Стук за стеной повторился и стал более отчетливым. Оля даже встревожилась, опасаясь, что своим усердием Катюша привлечет к себе совсем не нужное внимание. Но никому из «взрослых», задававшихся и важничающих девочек не пришло в голову, что таинственный шум может производить самый обычный человек, находившийся в соседней комнате. Нюра, Лена, Наташа и Света дали волю своему воображению, представляя, будто таинственная власть запретного леса распространилась и на территорию санатория, и теперь с ними может произойти все, что угодно. Похолодевшие от надуманного страха девочки только ближе прижались друг к другу, боясь пошевелиться.
— В лесу закуковала кукушка, — продолжала Оля, — и Катька спросила ее: «Кукушка, кукушка, сколько мне лет жить осталось?»
Наследство заморской тетушки
— И? — с дрожью в голосе прошептала Наташа.
— Кукушка сразу же и замолчала. Девочки хором охнули.
— Это не к добру, — сказала Нюра, считавшая себя знатоком сверхъестественного.
— Вот и мы тоже по–настоящему испугались. Страшно, когда кукушка кукует себе и кукует, а когда ее спрашивают о конкретной проблеме, внезапно замолкает. В лесу стало тихо–тихо. До жути, до дрожи в коленях. А Катя и говорит: «Это нас сегодня ночью волки съедят. Потому кукушка ничего и не сказала. Она годы отсчитывает, а не часы». Я стала успокаивать Катю, убеждать, что волки здесь не водятся, а в этот момент где–то поблизости раздался вой и какое–то странное тявканье.
Стук за стеной не смолкал. Оля выдержала долгую паузу, а потом, сделав страшные глаза, выпалила:
— И тут в зарослях промелькнуло чудовище — то ли волк, то ли человек, наверное, оборотень.
Девочки ухватили друг друга за руки, словно оборотень был уже здесь, рядом.
— А дальше, дальше что было? — наперебой торопшщ они рассказчицу.
— Катя в мгновение ока залезла на березу, а я посмотрела туда, где только что был оборотень, и никого не увидела. Тогда я решила выяснить, куда он делся, и заглянула в кусты.
— Ну, это ты напрасно, — проговорил кто–то.
— Я тогда плохо соображала, что делаю. Просто на месте стоять было невыносимо. Лучше увидеть своего врага в лицо, чем теряться в догадках, не зная, с кем имеешь дело.
— Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас, — философски заметила Лена.
— Не обнаружив оборотня на месте, я стала продираться сквозь заросли и вышла на открытое место, откуда доносилось тявканье каких–то зверей. Там, за оградой, стояло множество клеток с песцами и черно–бурыми лисицами, и я поняла, что мы вышли к звероферме.
— А оборотень?
— Он больше не появлялся. Прогнал нас из заколдованного леса и ушел в свою берлогу. Ну, вот и все, я спать пошла, — будничным тоном добавила Оля, удостоверившись, что стук за стеной наконец–то смолк и больше не повторяется.
Оставшись одни, Нюра, Света, Наташа и Лена еще долго продолжали обсуждать чудеса, произошедшие в лесу с их маленькими подружками, и каждая из девочек старалась припомнить какую–нибудь страшную историю, случившуюся с ней лично.
— Ну как? — спросила Оля, вернувшись в свою комнату.
— Готово, — ответила Катя и очертила рукой небольшое пространство справа от печки. —
Вот это здесь.
— Молодец, — похвалила ее подруга. — А ты не ошиблась? Что–то низковато для тайника.
— Нет, точно здесь.
— Тогда давай вскрывать.
Луна освещала комнату, и лучшего времени, для совершения преступления (а Оля и Катя считали себя именно преступницами, ибо без разрешения собирались портить стену) трудно было представить. Свет девочки давно погасили, сделав это для конспирации, чтобы не привлекать дежурившую в ночную смену нянечку. Впрочем, ярких лунных лучей оказалось вполне достаточно для освещения маленькой комнатки старой дачи.
— Делай сама, я боюсь. — Катя протянула подруге осколок стекла.
— Мы же не хулиганки, мы доброе дело делаем.
— Кому ты это потом докажешь?
Оля попыталась нащупать под обоями контуры таинственной дверцы и в этот момент поняла, что совершает действия, очень похожие на те, которые производил позапрошлой ночью залезший в окно человек. Она даже остановилась:
— Катя, а ведь это был он.
— Кто он?
— Это был не цыган, не пьяный — он просто искал фотографию.
— Николай Петрович? — поняла наконец Катя.
— Именно.