«Какая еще ложь?»
«Брат Мастер говорил, что никого нет. Ни духов, ни богов, ни Предвечного! Лгал! А я поверил. И теперь заперт тут навеки!»
«Твои друзья тебя убили?» – не поверила женщина.
Она сделала вид, что нюхает душистые гроздья.
«Забили в подвале», – честно свидетельствовал мертвец. Мерцающее средь юной листвы лицо его исказилось му́кой. Тяжко знать, что погибель пришла от рук товарищей.
Бесприютная душа невыносимо страдала, и сердце каждого шуриа должно было обливаться кровью от жалости. Эта душа не вольется в сонм Джезима, она не отправится снежной тропой к Оддэйну, и даже Предвечному она не по зубам.
«А что же наш господин Тиглат? Он ведь тоже шуриа, – подумалось Джоне, когда она позвонила в дверной колокольчик. – Вот сейчас и узнаем».
Компания Эгнайра Акэлиа больше не казалась ей такой уж безобидной, а дом будущего гражданского тива – безопасным. Без пистолета в случае чего-то нехорошего защищать свою жизнь и честь придется с помощью гребня для волос. Отбиться не выйдет, но кое-кто обязательно лишится глаза.
На первый взгляд – обычная студенческая вечеринка, разве только угощение дороговато, а выпивка – слишком роскошна для скромной гостиной, обставленной с шиком сиротского приюта для подкидышей. Не пьют студиозы ликерного вина, исключительно – самодельную кислятинку или самое дрянное пиво. Опять же, присутствие дамы обуздывает слишком резвые языки – хочется ругнуться, а не моги при женщине. Пусть даже она – шуриа. В общем, чинно расселись по колченогим стульям, словно на коллоквиуме, и внимательно слушали речи шантийской знаменитости.
И хотя леди Янамари с господином Тиглатом не так давно крепко связывали финансовые узы, однако в лицо они друг друга не знали, ведя все дела через доверенных лиц графини. А сородич оказался по-своему красив. Высок, изящен, с романтичной гривой волос и благородным профилем – самая подходящая внешность для повального очаровывания стеснительных дев и благонравных дам в салонах. Добавить к этому образу строгий темно-синий сюртук и кремового цвета галстук… О! Только и остается, что ахать и восторгаться.
Овеянный славой борца за свободу целого народа, Шэйз Тиглат мог бы при желании озолотиться. И до сей поры Джона была убеждена, что так оно и есть. Но она ошибалась. Никогда прежде леди Янамари не видела столь искренне верящего в свои идеалы человека, исключая, пожалуй, только Благословенного Святого Хереварда Оро.
– Имеет ли право народ, когда-то безраздельно владевший почти всем континентом, обрести независимость хотя бы на земле своих пращуров, вопрошаю я вас, господа? Остров Шанта не принадлежал, по сути, никому, кроме шуриа. Никто не жил на его берегах, находя наш прекрасный остров слишком суровым. Пусть так! Пусть он суров и неприветлив к чужакам, но мы, шуриа, его дети, его соль и смысл. И никто не докажет мне обратного. Почему же на нашей земле сейчас командуют ролфи? Им мало своего архипелага? Да! Им всегда было мало. И поверьте, господа, Доминион Шанта – это только первый шаг Вилдайра Эмриса, ненасытного волка, к возвращению времен Удэйна-Завоевателя. Но мы, шуриа, наученные горьким опытом покорения, не стали дожидаться, когда терпению народному придет край и гордые дети Шиларджи поднимут черно-красные знамена Рилинды. Наша Эджарта – Наша Правда, правда шуриа, правда народа Про́клятых! Современная Рилинда, если угодно. Рилинда нового времени, времен пушек и ружей!
Джона видела его дух, и тот пылал, он просто сиял верой в праведность своего дела. Несколько лет назад Джойана Алэйя Янамари аплодировала бы стоя оратору, как делали это сейчас друзья Эгнайра. Но Джойн Ияри слишком долго прожила на этой самой возносимой до небес Земле Пращуров, чтобы впечатлиться пламенной речью. А еще ее однажды чуть не прикончили семеро наемников, которых романтичный красавчик Шэйз отправил на Шанту спасать детей Шиларджи. И все же он верил в то, что делал правое дело.
– А вы, должно быть, недавно посещали Шанту? – задала Джона «наивный» вопрос.
Мальчишкам-студентам Тиглат солгал бы, но не соплеменнице, такой же шуриа, как и он сам.
– По правде говоря, я там не был довольно давно, но регулярно получаю подробные отчеты из проверенных источников, сударыня.
– Но как вы собираетесь одержать окончательную победу, если Шанта ныне буквально наводнена ролфийскими солдатами? – спросил Эгнайр, воодушевленный дотошностью своей гостьи.
– Патриоты только и ждут, когда наши силы окрепнут.
– Что вы говорите! Неужели все шуриа готовы восстать? – изумилась Джойана.
И тут господин Тиглат не стал врать:
– Далеко не все наши сородичи готовы проявить истинный патриотизм и сознательность. Некоторые ради сиюминутной выгоды пошли на сделку с врагом, это надо честно признать.
Шэйз нервно и очень драматично тряхнул головой, точно конь, укушенный оводом, отхлебнул из рюмки ликерного вина и продолжил:
– Народ наш темен, он еще не готов пожертвовать чем-то существенным во имя независимости.
И тут же загалдели студиозы, предлагая наперебой, чем следовало бы свободолюбивым шуриа пожертвовать ради истинной свободы. Выходило многовато, то бишь практически всем, что есть в наличии, включая головы, кошельки и кожу со спины.
– А что же вы планируете предпринять относительно веры в духов? – поинтересовался самый взрослый в компании мужчина, коего остальные именовали Мастер. – Как вы намерены поступить с этим аспектом существования вашего народа?
Тиглат растерялся. Оно и понятно. Задавать шуриа такие вопросы – все равно что вопрошать рыбу про возможность сменить мокрую и холодную воду на теплую и очень уютную сковородку.
– В духов не нужно верить, уважаемые господа. Они просто есть. К тому же шурианское общение с тонким миром не предполагает никаких ритуалов.
Образованные юноши, не сговариваясь, снисходительно усмехнулись.
«Ну, так скажи им про мертвеца под кустом сирени. Ты же его видел, Шэйз. Ну же?»
Конечно, он видел. Тиглат бросил молниеносный взгляд на Джону. Видел, все понял и промолчал.
«И что же, ты готов ради своих идеек покрывать убийц?»
Леди Янамари, разумеется, погорячилась. Кто же враг самому себе? Кто в компании убийц признается, что знает страшную тайну?
«Ладно. Потом поговорим. Когда закончится этот балаган», – мысленно посулила Джона.
Тем временем средь Эгнайровых сотоварищей разразился спор о том, сколь пагубны древние суеверия для развития личности. Молодые люди со всей страстью юной души толковали про исключительную пользу формального соблюдения ритуалов, которые упорядочивают существование обывателей. И, напротив, варварские обряды посвящения, принятые на Ролэнси, и бездумный фанатизм эсмондов, по мнению студиозов, являются на самом деле всего лишь архаичными методами извлечения из природы магических сил.
– Ну, посудите сами, разве это справедливо, когда одни пользуются магией, а другие лишены даже малейшей возможности приобщиться к великой силе? – рассуждал Мастер.