Обычно гемсердца добывали совсем не так, как сегодня. В определенный период своего странного жизненного цикла скальные демоны собирались на западной стороне Равнин, где плато были пошире. Там они карабкались на возвышенности и превращались в каменные куколки, ожидая прихода сверхшторма.
И в эти мгновения они были уязвимы. Требовалось только забраться на плато, разбить куколку молотком или Клинком Осколков и вырезать гемсердце. Легко заработать состояние. Звери появлялись часто, несколько раз в неделю, пока не становилось слишком холодно.
Далинар посмотрел на огромное тело. Рядом с ним в воздухе плавали крошечные, почти невидимые спрены. Они выглядели как струйки дыма, поднимающиеся со свечи после того, как снять нагар. Никто не знал, что это за спрены; их видели только около свежих трупов большепанцирников.
Он тряхнул головой. Эти гемсердца изменили всю войну. Паршенди тоже добывали их и готовы были сражаться за них. Стычки за гемсердце большепанцирника стали основными тактическими операциями для воюющих сторон. Победитель достигал двух целей одновременно: военной и коммерческой. Паршенди, в отличие от их противника, неоткуда было ждать пополнения, поэтому сражения, истощающие их силы, приближали победу алети в этой войне.
Настал вечер, на Равнинах замигали огоньки. На башнях, с которых люди наблюдали за скальными демонами, пришедшими окукливаться. Они всматривались во тьму, хотя звери редко появлялись вечером или ночью. Разведчики пересекали трещины при помощи шестов, прыгая с плато на плато без всяких мостов. Как только разведчики замечали скальных демонов, они посылали предупреждение, и начиналось состязание — паршенди против алети. Захватить плато и удержать его достаточно долго, добыть гемсердце, напасть на врага, если тот пришел первым.
Каждый кронпринц хотел добыть гемсердца. Содержать и кормить тысячи солдат совсем недешево, но одно гемсердце покрывало все расходы на несколько месяцев. Кроме того, чем большее гемсердце использовал Преобразователь, тем реже оно разбивалось. Огромное гемсердце, вроде этого, предлагало почти неограниченную силу. И кронпринцы соревновались еще и между собой. Однако первый добравшийся до цели должен был сражаться с паршенди.
Разумным выходом была бы очередь, но для алети этот путь был неприемлем. Борьба — основа их жизни. Воринизм учил, что самые лучшие воины после смерти присоединятся к Герольдам и будут сражаться в священной войне с Несущими Пустоту за Залы Спокойствия. Кронпринцы были не только союзниками, но и соперниками. Уступить гемсердце другому — ни за что на свете! Борьба намного лучше. В результате война превратилась в самый лучший вид спорта — смертельный.
Далинар обошел мертвого скального демона. Он понимал каждый шаг процесса, который шел уже шесть лет. Он сам ускорил некоторые из них. И только сейчас забеспокоился. Им удалось уменьшить число паршенди, но почти никто не помнил первоначальную цель — месть за смерть Гавилара. Алети бездельничали, играли и снова бездельничали.
Для того чтобы выкосить четверть всех сил паршенди, потребовалась осада в шесть лет. Война могла продлиться еще столько же. И это его беспокоило. Конечно, паршенди ждали, что их осадят. Они заготовили горы запасов и были готовы перевести все население на Разрушенные Равнины, где проклятые Герольдами трещины и плато служили естественными укреплениями.
Элокар посылал к паршенди гонцов, требуя ответа на вопрос, зачем они убили его отца. Ответа он не получил. Они взяли на себя ответственность за преступление, но так и не сказали зачем. Впрочем, сейчас в Алеткаре остался только один-единственный человек, который хотел знать ответ на этот вопрос. Он сам.
Далинар повернулся в сторону павильона, в котором пировала свита Элокара, наслаждаясь вином и закусками. Большой открытый павильон был выкрашен в фиолетовый и желтый, легкий ветер шевелил полотно. Штормстражи сообщили, что сегодня ночью сверхшторма, скорее всего, не будет. Пусть Всемогущий пошлет армию обратно в лагерь, если он все-таки придет.
Сверхштормы. Видения.
«Объедини их…»
Неужели он действительно верит в то, что видит? Неужели думает, что сам Всемогущий говорит с ним? Он, сам Далинар Холин, сам Терновник, бесстрашный воин?
«Объедини их…»
Садеас вышел из павильона в ночь. Сейчас, когда он был без шлема, густая грива черных вьющихся волос распалась по его плечам. В Доспехах он выглядел очень импозантно, значительно лучше, чем сейчас, когда он надел эти смехотворные кружевные одежды из шелка, так модные сейчас.
Садеас кивнул Далинару. Я выполнил свою часть, вот что говорил этот кивок. Какое-то время он прохаживался взад и вперед, потом вернулся в павильон.
Итак. Садеас дал знак, что Ваму пора ввести в игру. Самое время Далинару повстречаться с Вамой. Он пошел к павильону. Адолин и Ринарин держались недалеко от короля, стараясь не попадаться ему на глаза. Парень доложил или нет? Скорее Адолин попытается, в который раз, подслушать разговор Садеаса с королем. С этим надо что-то делать; парень, понятное дело, хочет соревноваться с Садеасом, но добром это не кончится.
Далинар шевельнулся, собираясь подойти к Ваме — тот стоял около задней стенки павильона, — но король перехватил его.
— Далинар, — позвал король, — иди сюда. Садеас сказал мне, что за последние несколько недель он один добыл три гемсердца!
— Да, так оно и есть, — подтвердил Далинар, подходя к королю.
— А сколько добыл ты?
— Включая сегодняшнее?
— Нет, — сказал король. — До того.
— Ни одного, Ваше Величество, — признался Далинар.
— Это все мосты Садеаса, — сказал Элокар. — Они более эффективны, чем твои.
— Я вообще не сражался в последние несколько недель, — сухо сказал Далинар, — но в прошлом моя армия часто участвовала в стычках.
И пускай все гемсердца идут в Бездну, шторм их побери!
— Возможно, — сказал Элокар. — Но чем ты занимался в последнее время?
— Другими важными вещами.
Садеас поднял бровь.
— Более важными, чем война? Более важными, чем мщение? Разве это возможно? Или вы ищете извинений?
Далинар бросил на кронпринца убийственный взгляд. Садеас только пожал плечами. Они были союзниками, но не друзьями. Уже давно.
— Ты должен переключиться на переносные мосты, — сказал Элокар.
— Ваше Величество, — ответил Далинар, — мосты Садеаса уносят слишком много жизней.
— Зато они очень быстры, — вкрадчиво сказал Садеас. — А вы полагаетесь на мосты с колесами, Далинар. Это глупость. На плато они очень медленны, и ими трудно управлять.
— Согласно Кодексу генерал не должен требовать от людей делать то, что он не готов сделать сам. Скажите мне, Садеас, вы побежите перед мостом?
— Я также не ем баланду мостовиков, — сухо сказал Садеас. — И не копаю рвы.