Наконец трое мужчин с бокалами в руках отходят к камину, что-то обсудить. Хозяин замка, Сивко и импозантный Иван Таранов. У них, похоже, дела. Елизавет Петровна смотрит на него со значением, и они остаются за столом.
— В чем дело, Мишель? — раздраженно спрашивает она.
— Я не понимаю.
— Да все ты понимаешь! Кто она? Зачем ты ее прячешь?
— Я никого не прячу.
— Врешь! Я видела, как экономка заходила с подносом в твою спальню! На подносе был ланч!
— Это я попросил Эстер Жановну принести в комнату еду, потому что проголодался.
— Врешь! Ты не знаешь, как обращаться с прислугой! И ты не мог такое заказать! Заскочил бы на кухню и сделал себе бутерброд! Экономка несла завтрак женщине. Той самой. Что происходит? Почему ты ее прячешь?
— Потому что она ни в чем не виновата, — пробормотал он.
— Другому кому-нибудь расскажи. Если бы она была не виновата, то не стала бы прятаться.
— У нее другая причина.
— Интересно узнать, какая?
— Это не моя тайна.
— Ага! Девчонка-то, видать, хорошенькая! Вот ты и растаял! Все вы, мужики, кобели! Все одинаковы! — всерьез разозлилась Елизавет Петровна.
— Я бы подумал, что вы ревнуете.
— Много чести!
— Тогда почему вы так нервничаете?
— Я не обязана тебе ничего объяснять! Пойдем! — Она решительно поднялась.
— Куда?
— К тебе. Я хочу знать, кто это.
— Но… — Он тоже поднялся. — Я сам ее приведу.
— Давай! Тащи ее сюда!
— Тише! Они же все слышат!
Воронов и в самом деле обернулся. Разговор у камина смолк.
— Елизавет Петровна, сядьте! — взмолился он.
— Все равно мы сейчас же все узнаем.
— Тише! Пожалуйста! Я вас прошу.
— Давай! Иди! — И она неохотно опустилась обратно на стул.
— Сегодня все такие нервные, — вздохнул он. — Я же говорю: вам не надо ее бояться.
— Я сказала: иди! И притащи ее сюда! Помни, на кого ты работаешь и кто платит тебе деньги! Иначе я создам твоему агентству такую репутацию, что ни один клиент к тебе больше не зайдет! — пригрозила она.
— Елизавет Петровна!
— Когда со мной по-хорошему, то и я по-хорошему. Но я не выношу, когда меня используют. Ты будешь делать то, что я скажу.
— Хорошо. Я понял.
Он кивнул мужчинам, стоящим у камина, на минутку, мол, и вышел из залы. Елизавет Петровна после минутного раздумья потянулась к бокалу вина. Мужчины вернулись к прерванному разговору.
В коридоре он столкнулся с Зигмундом.
— Что случилось? — дрожащими губами спросил тот.
— Елизавет Петровна видела, как в мою комнату несли ланч. Пора бы все объяснить.
— Ни в коем случае! Нет, нет и нет! — замахал руками Зигмунд. — Дмитрий Александрович мне не простит!
— Зигмунд, послушай…
— Никогда!
— Да что ж ты его так боишься?
— Потому что эта работа — мой единственный шанс! Он ведь все может! Захочет — и я не устроюсь больше ни в один московский ресторан! И куда мне тогда? Чем кормить семью?
— Ты преувеличиваешь его возможности.
— Ничуть! Это всесильный человек! Всесильный! Михаил Андреевич, помогите мне!
— Как?
— Помогите ей выбраться отсюда.
— Но как?
— Как-нибудь, — отвел глаза Зигмунд.
— До наступления темноты нельзя, — покачал он головой. — Не получится. На территории замка полно охраны, на смотровой башне дежурит охранник. Ее заметят, когда она пойдет через поле. А ночью на территории злые собаки.
— Собак я подержу.
— Ах, вот оно что! Это ведь ты нейтрализовал собак!
— Я их подкармливаю, приношу тайком остатки еды. Собаки не лают на тех, кто ближе всех в кухне.
— Слушай… — Он задумался. — Давай дождемся темноты. Зигмунд, пойми, сейчас никак нельзя. Я обязательно что-нибудь придумаю. Отвлеку гостей, и ты ее выведешь тайком из замка. Собаки на твоей совести. Об охране я подумаю. Но нужен какой-то ход…
— Спасибо вам, Михаил Андреевич! Огромное спасибо!
— Да погоди ты благодарить, — с досадой сказал он. — Надо еще выбраться из этой крепости. Слушай, бросай ты эту работу!
— Я бы рад, но… — отвел глаза Зигмунд. — Дмитрий Александрович много платит. Мы на квартиру копим, приходится терпеть. Жилье бесплатное, питание тоже, форменную одежду выдают. А цены на жилье все выше и выше. Ну никак за ними не угнаться! Приходится терпеть. Там, в Молдавии, у нас был дом, но здесь за эти деньги и комнаты не купишь. Мы работаем в замке всего год. Все деньги откладываем на покупку квартиры, но этого мало. Приходится терпеть, — в третий раз сказал Зигмунд. — Дмитрий Александрович человек интересный, образованный. И с ним можно поговорить. Он слушает меня и жену с удовольствием и в самом деле разбирается в винах и виноделии. Я скучаю по своему винограднику. А он… Он все может!
— Виноградник может для тебя купить? — усмехнулся он. — Ладно, жди. Мотай срок на галерах. А что у тебя с Тарановым?
— Я не…
— Вы раньше встречались? Когда? Где? Сдается мне, эта встреча была для вас обоих не особо приятной.
— Я не…
— Что за инцидент, Зигмунд?
— Нет, нет, ничего не было! — замахал руками тот. — Не было! Забудьте! Сейчас надо о девочке подумать! Где же ей спрятаться до темноты, Михаил Андреевич? Они сказали, что вызовут охрану и весь дом прочешут. Сверху донизу.
— Ты что, подслушивал?
Молчание. Зигмунд переминается с ноги на ногу.
— Ладно. Мы с тобой вот что сделаем. Я буду говорить, а ты внимательно слушай.
И он довел до сведения сомелье свой план. Сначала Зигмунд не соглашался и весь дрожал. То и дело говорил:
— Нет, нет! Невозможно!
— Другого выхода нет, — убеждал он. — Либо мы говорим Воронову правду. Хочешь, чтобы ее в милицию забрали? Посадят, помяни мое слово. Ой, посадят девчонку!
Наконец уломал.
— Хорошо, — кивнул Зигмунд. — Я попробую.
После чего почти побежал на кухню, а он вернулся в зал. Едва подошел к столу, Елизавет Петровна нетерпеливо спросила:
— Ну, как? Почему ты один? Где женщина?
— А ее там нет! В моей комнате!
— Как так: нет?
— Ушла, — пожал он плечами. — Она же слышала, как мы стояли под дверью. И спряталась в другом месте. В моей спальне ее больше нет. Только грязные тарелка и чашка. Не верите — идите и посмотрите сами.