Ему на помощь пришли Михалев с Грэйлом. Они прикончили своего противника и теперь направили огонь на противника Баррески. Мутант вздрогнул, когда лазерные лучи прожгли его спину, но, к ужасу Баррески, продолжал пялиться на него своими красными глазами. Где-то в глубине помутненного убогого разума мутант понимал, что ему конец, и был намерен не отвлекаться от своей жертвы, чтобы забрать с собой хотя бы одного врага.
Палинев увидел, что происходит и, рискуя попасть под огонь лазганов, бросился на мутанта. Он выиграл для товарища не больше секунды — тварь небрежно отбросила его и кинулась на Баррески. И хотя тот был готов выдержать ее вес, все равно упал на одно колено и принялся отталкивать от себя вонючего противника. Мутант поднял когти, и Баррески понял, что удар будет смертельным.
Но вдруг что-то взорвалось в воздухе. Мутант на мгновение застыл и рухнул. Баррески изумленно смотрел на его почерневший труп, не понимая, что произошло.
Его ноздри наполнились запахом гари и озона. Он взглянул на небо, на секунду подумав, что, видимо, по иронии судьбы или даже благодаря божественному вмешательству его спасла молния.
Потом он увидел Стила, который стоял на ногах и с мрачным удовлетворением смотрел на мертвого мутанта. Баррески заметил, что правый глаз полковника почернел и немного дымится.
— Небольшое усовершенствование. Я сделал его на Пирите несколько лет назад, — хрипловатым голосом произнес Стил, увидев изумленные лица Баррески, Михалева и Грэйла. — Электрический разряд — оружие, применяемое в исключительных случаях. Для его перезарядки потребуется около двадцати часов. Все это время мой правый глаз будет бесполезен.
Он снова посмотрел на мертвого мутанта и улыбнулся.
— Все же некоторые вещи стоят того, чтобы терпеть это небольшое неудобство.
Борщ был мертв.
Вальхалльцы поняли это не сразу. Он утопал в крови — не только в своей, но и мутанта, которого они с Пожаром убили. Чтобы подобраться к Борщу, ледяным гвардейцам пришлось сдвинуть тушу врага. И лишь тогда они увидели, что их товарищ не дышит.
Анакора хотела похоронить его, но Гавотский напомнил, что им нечем копать промерзшую землю. Конечно, они могли как-то выкопать могилу, но это заняло бы большую часть ночи.
— И это не то же самое, что рыть могилу обычного размера, — проворчал Грэйл.
Так или иначе, все согласились, что в данной ситуации особой разницы не будет. После вирусной бомбардировки тело Борща, будь оно погребено или оставлено лежать на снегу, все равно превратится в жидкость — в протоплазменную слизь. И все-таки последнее, чего ждал любой гвардеец, отправляясь на войну, это приличные похороны, каждый знал, что его труп, скорее всего, останется лежать на поле брани и будет втоптан в грязь.
Все собрались вокруг погибшего товарища, Гавотский произнес короткую молитву об его душе — и на этом завершили. Анакора все же настаивала, чтобы тело Борща занесли в «Аквилу» и закрыли в грузовом отсеке — по крайней мере, так оно не станет добычей хищников.
— Лучше бы он стрелял… — произнес Баррески, покачав головой. — Лучше бы не спешил броситься в рукопашную с этой тварью…
— Тогда бы здесь вместо него лежал Пожар, — сухо подметила Анакора. — Ты ведь видел, что этих мутантов не берет лазерный огонь.
За исключением смерти Борща, остальные потери были незначительными. Палинев получил легкую контузию, когда последний мутант отшвырнул его, Гавотский — пару ожогов второй степени, на которые наложил повязку. Правую руку Пожара пришлось подвесить на перевязи, и это сильно огорчало молодого солдата.
Стил снова был на ногах, но выглядел очень уставшим и даже производил впечатление слегка помешавшегося, хотя об этом никто не осмеливался сказать ему в лицо. Гавотский продолжал командовать отрядом. Сержант послал Анакору, Баррески и Грэйла к челноку, чтобы те убедились, что внутри никого нет. Кроме того, Грэйл должен был проверить двигатели и доложить об их состоянии. Двоих культистов взяли живыми, и Блонскому с Михалевым было приказано связать их веревками от рюкзаков.
Стил осматривал труп одного из мутантов.
— Тот был похож на этого, — сказал он Гавотскому. Сержант удивленно посмотрел на полковника. — Тварь, которую я видел в лесу, — объяснил полковник. — У нее была серая шкура, как у этой. Видимо, приспособились к холоду. Но если тот был такой же мутант, куда он делся? Культисты не знали, что мы идем, пока я… пока они не услышали нас.
— Пошел кому-то докладывать? — закончил мысль Гавотский. — Значит, кто-то еще знает, что мы здесь? И сколько еще таких мутантов здесь бродит?
Стилу не нужно было спрашивать, что произошло, пока он был без сознания после того, как провалился под лед. Его бионический глаз записал и сохранил в памяти все подробности — по крайней мере, все визуальные подробности — и теперь полковник мог все просмотреть.
То, что он увидел, глубоко его обеспокоило. Органические, то есть настоящие части его мозга отключились в ледяной воде, но аугментические продолжали функционировать и поддерживать жизнь. Конечно, Стил благодарил судьбу за то, что остался жив, но мысль о том, что его аугментика может функционировать без него, пусть даже не в полную силу, заставила содрогнуться.
Двое пленников начали приходить в себя. Михалев с Блонским поволокли их к костру и взяли под стражу. Несмотря на страшную усталость, Стил решил сам вести допрос. Он намеревался начать с того, который выглядел покрепче и вряд ли расколется. Здоровенный культист с татуировками на лице и сломанным запястьем — за последнее надо сказать спасибо Блонскому, — молчал и смотрел на полковника вызывающе.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Стил. — Ты думаешь, что ничего для себя не выгадаешь, отвечая на мои вопросы, потому что я все равно не оставлю тебя в живых. Ты прав. Но у тебя есть шанс умереть быстро и легко. Или я заставлю тебя страдать.
Культист плюнул ему в лицо.
Стил кивнул Блонскому, и тот снова принялся выкручивать еретику сломанную руку. Культист, испытывающий невыносимую боль от перемалывания осколков костей, почти секунду сдерживал крик. Когда ледяной гвардеец закончил с ним, из глаз еретика полились слезы, но он не сказал ни слова.
И все же этот прием возымел действие — на его дружка. Второй пленник, который был моложе и ниже ростом, весь трепетал в ужасе от увиденного.
— Очень хорошо, — спокойно сказал Стил. — Похоже, этот сделал свой выбор. Можешь избавиться от него, Блонский. Поговорим с его приятелем.
Блонский знал, что от него требовалось. Он приставил ногу к спине старшего культиста и толкнул его лицом в костер. Еретик вопил, пытаясь встать, но нога Блонского толкала его обратно в огонь.
Культист умирал долго и мучительно. Наконец он умер, и воздух наполнился смрадом горящей плоти. Его младший товарищ был так напуган, что сблевал от страха прямо себе на колени. Его затрясло, и к горлу подкатила тошнота, когда Стил повернулся к нему со своим волчьим оскалом.