Здесь возникли некоторые сложности: часть старых домов на этой улице была снесена, на освобожденных участках полным ходом шло строительство новых зданий, поэтому разобраться с номерами было непросто.
Леня заметил на огороде возле одного из уцелевших бревенчатых домиков явно довоенной постройки повязанную цветастым платком женщину лет шестидесяти, вооруженную штыковой лопатой и ведущую безжалостную борьбу с сорняками. Затормозив возле забора, он окликнул ее и спросил, где находится двадцать седьмой дом.
Женщина распрямилась, воткнула лопату в землю, поправила платочек и только тогда проговорила:
— И не ходите вы к нему. Все равно он не продаст. К нему уж сколько приезжало, и из Москвы, и из Сибири. Даже с самой Воркуты! Страшные деньги предлагали, а он ни в какую! Такой уж он человек — уперся и ни за что не согласится!
— Это вы про кого же? — поинтересовался Маркиз.
— Как про кого? Вы же двадцать седьмой дом ищете, стало быть, его, Станислава! Вы ведь дом у него хотите покупать? Только все одно не продаст! — Разговорчивая огородница приблизилась к забору и доверительно понизила голос: — Вот я бы давно продала! Моя бы воля — хоть сейчас! Продала бы да купила себе хорошую квартиру…
— Так что же вас останавливает? — полюбопытствовал Маркиз. Это было его ошибкой. Женщина оперлась на забор и приступила к развернутому ответу:
— Не что, а кто! Она, Ритка, невестка моя! Зараза бескультурная, жадоба неугомонная! Чтоб у нее глаза повылазили, чтоб ее ветром перевернуло и кверху ногами шлепнуло! Ни в какую не соглашается, боится, как бы я через то не разбогатела! А поскольку у нас дом с братом на двоих записан, мне без нее никак не продать! А он, Станислав-то, один живет, сам себе хозяин. Когда с женой разводился, она себе квартиру забрала, а его в эту сараюшку загнала. Так теперь-то, вишь, как эти дома подорожали! Она в своей хрущобе кукует, а он может сараюшку свою за страшные деньги продать и купить себе обалдительные хоромы!..
— Так все же, где двадцать седьмой дом? — прервал ее рассуждения Маркиз.
— Везет же некоторым! — вздохнула женщина. — Только все одно он не продаст, и не надейтесь… В общем, вон тот дом недостроенный видите? Хозяина посадили, так стройка-то и встала. Как раз за ним и будет двадцать седьмой!
Леня поблагодарил ее, проехал мимо недостроенного особняка и остановил машину возле покосившегося забора, за которым виднелась невзрачная, серая от непогоды избушка с торчащей над крышей кирпичной трубой. В огороде копошился сутулый мужчина неопределенного возраста с большим шишковатым носом и торчащими из-под мятой кепки рыжими волосами.
— Станислав? — окликнул его Маркиз.
Домовладелец бросил на него мрачный взгляд из-под козырька и проговорил:
— Проезжай! Проезжай по-хорошему, а то собаку спущу!
Никакой собаки поблизости не было, Леня выбрался из машины и подошел к калитке.
— Станислав, мне бы с вами поговорить надо.
— Сказано — проезжай! — Хозяин угрожающе набычился. — Я своего дома не продам!
— Да я вовсе не по поводу дома! — Маркиз понизил голос. — Я вам хотел кое-какие марки показать…
— Марки? — Станислав оживился. — Так чего ж ты мне сразу-то не сказал?
— Не хотел на всю улицу кричать. Так мы что, здесь будем разговаривать, или вы меня в дом пустите?
— Ну ладно, так и быть, заходи! — смилостивился хозяин и открыл калитку.
Они поднялись по рассохшемуся, давно не крашенному крыльцу и вошли в тесные сени. Хозяин сбросил с ног огромные галоши, перелез в разношенные войлочные тапки и прошел в комнату, пригласив Леню за собой.
Маркиз ожидал увидеть беспорядок и запустение, однако в этой комнате, к его удивлению, было чисто и прибрано. Дощатый пол был застелен чистыми домоткаными половиками, на круглом столе белела крахмальная скатерть, старенький комод застелен кружевной салфеткой. Казалось, Леня попал в дом не одинокого холостяка, а помешанной на чистоте старой девы.
— Ну, что за марки? — спросил хозяин, нетерпеливо потянувшись к Лениному портфелю.
Прежде чем отправиться к Станиславу, Леня заехал в филателистический магазин и купил там с десяток марок, чтобы было с чего начать разговор. Он открыл портфель и положил на стол конверт со своими покупками.
Станислава словно подменили. Он перестал суетиться, неторопливо выдвинул верхний ящик комода, достал оттуда пинцет и увеличительное стекло, точнее, старинную лупу на бронзовой ручке. Затем уселся за стол, вытряхнул на скатерть содержимое конверта и принялся разглядывать марки.
Это занятие заняло у него минут пять. Закончив, он сложил марки обратно в конверт и повернулся к Маркизу:
— Ну, «Ньяса» в хорошем состоянии, я за нее рублей пятьсот дам, а все остальное — полное барахло! Оберточную бумагу нарежь — и то дороже получится!
Леня только что заплатил за «Ньясу», желтоватую африканскую марку девятьсот десятого года, две тысячи. Все остальные действительно стоили дешевле.
— Можете взять все эти марки себе, — проговорил он, придвигаясь вместе со стулом к хозяину, — и «Ньясу» тоже. Мне вообще-то ваша консультация нужна…
— Тебя что, эти прислали? Из клуба? — На лице Станислава появилось подозрительное и неприязненное выражение. — Никак не хотят в покое меня оставить? Проваливай, пока цел! И передай дружкам своим, что я жив-здоров и еще их всех похороню!
— Никто меня к вам не посылал! — заверил Маркиз хозяина. — Я к вам как к лучшему специалисту обратился… думал, вы меня просветите, советом поможете…
— Советом! — передразнил его Станислав. — Это раньше у нас была страна советов, а теперь каждый за себя!
— Да я готов оплатить вашу консультацию! — поспешил Маркиз. — Заплачу, сколько скажете…
— Тоже, нашел советчика!.. — проворчал Станислав.
Леня понял, что слухи о его отвратительном, неуживчивом характере вполне соответствуют действительности.
Он хотел еще что-то сказать скандальному хозяину, но тот вдруг повернулся к окну.
Маркиз проследил за его взглядом и увидел возле калитки высокого, сутулого мужчину в куртке с капюшоном.
Хотя капюшон закрывал его голову и даже часть лица, Леня сразу узнал в нем бритоголового типа из медицинского центра «Авиценна», того самого, который убил брюнетку в лифте «Райского сада».
— Проваливай! — Станислав неожиданно вскочил и заметался по комнате. — Вот, не хотел тебя впускать… надо же, какая незадача… не хотел, чтобы он с кем-то встречался… выходи отсюда… — И хозяин принялся подталкивать Леню к маленькой дверке в глубине комнаты.
— Открывай, хозяин! — донесся с улицы хриплый голос. — Я знаю, что ты дома!