От замешательства у меня запылало лицо.
– Конечно, если не хотите, то ничего страшного... – добавил он, теряя веселость.
– Не в этом дело. Просто... В общем, я сказал Дженни, что прокачу ее по озеру. На вашей шлюпке.
– Ого!.. – Генри не смог скрыть изумления.
– Простите меня, я должен быть сказать об этом раньше...
Впрочем, Генри уже взял себя в руки, спрятав разочарование под улыбкой.
– Бросьте, что за извинения? Вы молодец!
– Мы всегда смо...
Не дав закончить, он отмахнулся от моего предложения.
– В такой славный воскресный денек? Нет, вам действительно лучше взять на прогулку хорошенькую барышню, а не старомодного чудака вроде меня.
– Вы правда не сердитесь?
– У нас с вами еще будет время. И я очень, очень рад, что вы встретили симпатичную девушку.
– Да здесь ничего серьезного...
– Ой, Дэвид, ей-богу! Вам уже давно пора развеяться! Зачем искать какие-то оправдания?
– Да я не ищу, просто... – промямлил я, не зная, как продолжить.
Сейчас Генри выглядел совершенно серьезным.
– Попробуем-ка догадаться... Испытываете чувство вины, да?
Я кивнул, не доверяя своему голосу.
– А сколько прошло времени? Года три?
– Около четырех.
– А у меня почти пять. И знаете что? Я считаю – хватит. Мертвых не вернешь, так отчего бы не начать снова жить насколько умеешь? Когда умерла Диана... Э-эх, не мне вам рассказывать. – Он горько рассмеялся. – Не понимаю! Как мог я выжить, а она – нет?! Если начистоту, то после катастрофы я еще долго...
Генри осекся, уставившись на озеро. Похоже, недосказанная мысль заставила его передумать.
– Впрочем, это другая история. – Он потянулся за вином. – Да, кстати, об историях. Такое впечатление, что ночью поднялась какая-то суматоха.
Мало что можно было утаить от Генри, когда речь шла о поселке.
– Я бы тоже так сказал. Кое-кто из соседей Джеймса Нолана заявился к нему с визитом.
– Как он сейчас?
– Плоховато. – Перед выходом я звонил в больницу. – Побои очень сильные. Ему придется еще недели две проваляться на койке.
– И никто ничего не видел, так?
– Похоже, что так.
Генри с отвращением насупил густые брови.
– Звери, чистые звери. Твари животные. С другой стороны, меня это не удивляет. Между прочим, насколько я слышал, вы тоже попали под жернов местных сплетен, не так ли?
Ага, донеслись пересуды и про мою скромную персону...
– До сих пор по крайней мере меня никто не избил.
– А я бы погодил еще радоваться. Предупреждал ведь я вас, чем все может обернуться. Просто оттого, что вы врач в Манхэме, поблажек не ждите.
На моих глазах Мейтландом начало овладевать мрачное настроение.
– Бросьте, Генри...
– Поверьте, эти места я знаю лучше. Если дойдет до крайностей, людишки накинутся и на вас, как на Нолана. И не важно, что вы могли сделать для них в прошлом. Благодарность? В здешних краях таких чувств не знают и не ведают. – Он отхлебнул вина, от гнева забыв про этикет. – Иногда я спрашиваю себя: «Какого черта вообще ради них напрягаться?»
– Ну, это вы сгоряча...
– Вот как? – Он угрюмо уставился в свой бокал. Интересно, сколько Генри успел принять до моего прихода? – А впрочем, может, и сгоряча... Бывают, однако, минуты, когда хочется понять, чем же мы тут занимаемся. Вам такой вопрос в голову не приходил? Какой во всем этом смысл?
– Мы – врачи. Зачем искать другую причину?
– Да-да, это я знаю, – раздраженно откликнулся он. – Но нам-то что за польза? Положа руку на сердце, вам никогда не казалось, будто приходится зря тратить время? Поддерживать жизнь какой-нибудь старой развалины ради... ради чего? Вся наша работа – просто-напросто отсрочка неизбежного.
Я обеспокоенно взглянул на Генри. Он, кажется, начинал уставать, и я впервые заметил признаки его пожилого возраста.
– Вы в порядке?
Он хмыкнул.
– Не обращайте внимания, просто сегодня захотелось побыть циником. Или выставить циничные взгляды напоказ, не знаю... – Он потянулся за бутылкой. – Пожалуй, все эти дела начали и меня доставать. Давайте-ка еще по бокальчику, а потом вы расскажете, чем же таким таинственным занимались целую неделю.
Подобная перспектива не из приятных, однако на этот раз смена темы порадовала. Генри внимательно слушал: поначалу с лукавым прищуром, пока я рассказывал о своей прежней работе, до приезда в Манхэм, а потом и вовсе недоверчиво, когда я вкратце поведал ему, как именно помогаю Маккензи.
По окончании повествования он медленно покрутил головой:
– Знаете, на язык так и просятся слова «темная лошадка»...
– Не сердитесь... Конечно, надо было раньше сказать, да только еще неделю назад я считал, будто все осталось в прошлом.
– Вам не нужно извиняться...
И все же я видел, что Генри расстроен. Он принял меня под свое крыло, когда мне было очень плохо, а теперь выясняется, до какой степени я скрытен: ведь раньше он искренне полагал, что антропология в моей жизни носила чисто академический характер. И хоть я не врал явно, за такое доверие можно было бы вести себя и почестнее...
– Если хотите, я готов уволиться, – предложил я.
– Уволиться?! Изволите шутить? – Генри взглянул мне в лицо. – Впрочем, если вы и впрямь передумали, то...
– Нет. Конечно, нет. Я с самого начала не хотел вмешиваться и держал вас в неведении не специально. Просто мне самому противно было обо всем этом думать...
– Я понимаю... Это лишь немного неожиданно. Я же и понятия не имел, насколько... своеобразной работой вы занимались. – Он задумчиво посмотрел на озеро. – Завидую вам, честное слово. Я всегда жалел, что не подался в психологию. А ведь были такие амбиции, были. Естественно, ничего не вышло. Слишком много надо было учиться. А мне хотелось жениться на Диане, да и профессия терапевта приносила деньги быстрее. «Врач широкого профиля»! В ту пору это звучало вполне заманчиво...
– Не вижу никакой заманчивости в том, чем я занимался.
– Значит, испытывали хотя бы возбуждение, волнение... – Он окинул меня понимающим взглядом. – И не вздумайте утверждать, что вы ничуть не изменились за прошлую неделю. Это стало заметно даже до того ужина... пардон, барбекю. – Генри коротко рассмеялся, отыскивая трубку в кармане. – Как бы то ни было, неделька нам выпала еще та... Про второе тело новости есть? Личность установили?
– Пока нет. Будем надеяться, зубоврачебные карточки помогут.