– Теперь, – сказал он, – мы можем перейти в другую комнату, где продолжим наш разговор. Я знаю о вас почти все. Я знаю вас, откуда вы родом. Я знаю о вашей погоне, битве с врагом, его гибели. Я знаю, что вы встретили бесчисленные опасности. И я знаю, что вас ждет… Но вы ничего не знаете обо мне, – он улыбнулся, – и сейчас мы это изменим… Я расскажу вам мою историю. Вы узнаете, как я стал тем, кем являюсь сейчас, и о зле, сокрушившем меня и великую цивилизацию Конии.
Сарзана повернулся и пошел прочь из банкетного зала. Он не пригласил нас за собой, но мы понимали, что должны идти тоже. Корайс взяла Гэмелена под локоть, и мы пошли следом. Полулюди, занятые уборкой, не обращали на нас внимания.
Мы шли по длинному коридору, напоминающему музей – на каждом шагу попадались статуи, на стенах висели картины и пестрые костюмы, принадлежавшие различным культурам.
Через арку мы попали в круглую комнату с камином посередине. Вечер был жарким, но огонь горел, хотя я и не ощутила исходящего от него тепла. Вокруг камина, на столиках возле удобных кресел, были расставлены стаканы и бутылки.
– Мне пришлось немного поворожить, чтобы узнать ваши вкусы, – сказал Сарзана, пытаясь восстановить атмосферу непосредственности. – Надеюсь, вы простите мне эту маленькую вольность.
Мы расселись, и я узнала фляжку на столе передо мной – она была полна талией, сладким десертным вином, которое в поместьях Антеро уже многие поколения подавалось только самым почетным гостям. Мы не снимали виноград с лозы, пока он не перезревал, потом осторожно собирали его и клали в чан, где он давился собственным весом. На мгновение я забыла, где нахожусь, взор мой затуманился далекими видениями, мне стало страшно. Последний раз я пробовала это вино несколько лет назад – тогда урожай был необычайно обильный, а надо вам сказать, талия – очень дорогое вино, и его производили только в самые урожайные годы. Мы выпили фляжку на двоих с Трис, в те дни еще ничто не омрачало нашей любви.
Я отвернулась, чтобы Сарзана не видел моих слез. Холла Ий, отдуваясь, проворчал что-то насчет того, как он благодарен повелителю Сарзане за напиток его родины – вытяжку из косточек сливы. По его словам, не многие обладали достаточно тонким вкусом, чтобы распробовать его.
– Не надо называть меня повелителем, – сказал Сарзана. – Мое имя одновременно означает и титул, а это для всех конийцев говорит само за себя.
Вот и ответ на один из вопросов Гэмелена.
Я сняла восковую печать с пробки острием кинжала, откупорила фляжку и налила немного вина в бокал для пробы. Вкус был очень похож на талию, но не совсем. Я спрятала улыбку. Магия Сарзаны была не такой уж безупречной. В вине ощущалась кисловатость – в нашей лозе этого никогда не было. Но мне пришлось признать, что сходство было ошеломляющим.
– Эту комнату, – сказал Сарзана, – я использую для воспоминаний. Оглянитесь.
Корайс и Холла Ий оглянулись, но я пристально смотрела на руки Сарзаны и, как учил меня Гэмелен, положила правую руку поверх левой, держа ладони открытыми вверх – так надо делать, когда наблюдаешь за магом. Я видела, как шевелятся губы Сарзаны, но слов не разобрала. Потом я тоже оглянулась, чтобы увидеть, что происходит.
Происходящее захватило меня. Мы оказались свидетелями разграбления прекрасного дворца. Со стен была сорвана обивка, ревело пламя. Я увидела, как красивую, отчаянно кричащую женщину волокут пьяные мародеры. Я видела, как негодяи хватают все, что попадает под руку, и ломают все, что не могут взять с собой, просто из любви к разрушению. Я видела солдат в доспехах. Некоторые были убиты, остальные – предатели – занимались грабежом. Какие-то богато одетые мужчины и женщины поощряли бесчинствующую толпу. Потом я увидела только голые мраморные стены с редкими вкраплениями экзотических минералов.
– Таково было мое падение, – сказал Сарзана. – В тот день моя любимая Копия потеряла последнюю надежду на величие, свободу и мир. – Выражение слабости мелькнуло и исчезло с его лица. – Я всегда помню об этом. Память причиняет боль, но я не хочу снисхождения в ссылке.
– Может быть, – тихо, но настойчиво сказал Гэмелен, – вы расскажете нам о стране, которой правили.
Губы Сарзаны искривились.
– Спасибо, воскреситель Гэмелен. Расскажу. Я не привык, правда, рассказывать и позабыл, что не весь мир знает о Конии и ее прошлом величии.
Он сел на кушетку и налил себе в бокал из кувшина прозрачной жидкости – кажется, это была простая вода.
– Мое королевство, – начал он, – находится далеко к югу отсюда, и, прошу извинить меня за некоторую поэтичность, оно похоже на россыпь драгоценных камней, рассыпанных среди волн. Кония состоит из множества островов, ее столица находится на острове Изольда – самом драгоценном алмазе в ее короне. Острова не похожи друг на друга, есть пустынные, есть атолловые, на самых южных возвышаются горы с нетающими снежными шапками – они еще не исследованы. Изольда отсюда в трех неделях пути при попутном ветре.
– Так много островов, – задумчиво произнес Холла Ий. – И все они обитаемы?
– Большая часть, – ответил Сарзана. – И в этом величайшая трагедия Конии. Иногда создается впечатление, что на каждом острове обитает отдельный народ, непохожий на ближайших соседей. А самое плохое – острова постоянно воюют между собой.
Я заметила улыбку, мелькнувшую на лице Холлы Ий, и поняла, о чем он думает – если соседи затевают свару, они становятся легкой добычей пирата.
– У нас, конийцев, – продолжал Сарзана, – общее только одно – горячая кровь. Мы скоры на гнев, суждения, любовь и ненависть. Есть пословица: «Если рядом с тобой кониец, у тебя будет и друг и враг». Боюсь, что здесь есть правда.
– Трудно править такой страной, – заметила Корайс.
– Очень.
– Вы унаследовали трон? – спросил Холла Ий.
– Нет. Как и ваш воскреситель, я был рыбаком. – Я успела заметить, что Гэмелен на мгновение испугался, но быстро взял себя в руки. – Вернее, не совсем. Моя семья занималась не столько сетями, сколько лодками, и самое главное – рыночным делом. Мы владели пятью баркасами, а десять других семей работали на нас.
– Вы обогнали меня, – вставил Гэмелен. – У нас была одна лодка, и ловили мы в реке, а не в море, и еще у нас были долги.
– Я был бы счастлив, если бы моя судьба оставила мне рыбацкую долю, – сказал Сарзана, – и я бы не доживал свои дни на этом проклятом острове. Но я говорю наивно, друзья. Если человек рожден для трона, он неизбежно возьмет в руки скипетр. Царствование – судьба, а не профессия.
Холла Ий одобрительно хмыкнул, Гэмелен слегка нахмурился, но все молчали.
– Как я уже сказал, я ничем не отличался от остальных богатых рыбаков моего острова, за исключением одного: моя семья догадалась, что у меня талант к магии. На нашем острове, в отличие от других, деревенского колдуна уважали, особенно если он владел тем, что мы называем «искусством погоды». Но знания я получал нерегулярно – хватал, что подвернется. Специальной школы, как у вас в Ориссе, не было. Если бы у моей семьи было больше денег или мы стояли бы выше по социальной лестнице (правда, на нашем острове не было аристократии), меня бы послали в Конию учиться. Но этого не случилось. Думаю, это к лучшему, теперь я знаю, что случилось с благородными жителями Конии несколько лет спустя. Я достиг юношеского возраста, не очень отличаясь от своих сверстников. Я занимался торговыми делами, нанимал рыбаков и гарпунеров, изредка используя дар к магии, чтобы разнюхать, где удача вернее.