– Да, – соврала она.

– Что ж… Я не настаиваю, – небрежно бросил он. – Так чего ты хочешь?

– Работу.

– Вот ненасытная. Чем тебе твоя теперешняя не нравится?

– Надоела. Особенно Алан. Он поглупел, стал бездарнее.

– Я заметил. Клипы его уже не так хороши, но я решил, что просто он выдохся немного.

– Он влюбленный дурак, из которого вьет веревки тупая потаскуха. Ему не до творчества. Скоро он начнет снимать фильм, опять же для нее, потом еще. В итоге станет посмешищем…

– Ну, и где тебе хотелось бы работать?

– В журнале «Женское лицо».

– Не лучший выбор. Журнал на грани банкротства. Я уже решил прикрыть его.

– Сделай меня главным редактором, и я спасу его.

– Ладно. Приступишь в начале следующего месяца, но знай, если за квартал ты не улучшишь положения, я журнал закрою. Ты останешься без работы…

– Я готова рискнуть.

– О’кей, – обронил Себровский, затем взял диск, махнул на прощание рукой и удалился.

Так Ирка получила работу, о которой давно мечтала.

Глава 4

Кабинет главного редактора напоминал кладовку улучшенной планировки. Он был маленький, тесный, захламленный. Из мебели: стол, кресло, обтянутое красным дерматином, облезлые, с шатающимися ножками стулья; из техники: радио, старый компьютер китайского производства и матричный принтер; из аксессуаров: на полу коричневый палас, на окне розовые в грязных разводах занавески. В этой хламной комнате Ирка проработала месяц, почти не замечая окружающего убожества – ей было не до того.

Первый день в статусе главного редактора запомнился, как непрекращающийся кошмар. Хэллоуин и пятница тринадцатое разом. Ирка знала, что предстоит большая работа, понимала, что журналисты отнесутся к ней настороженно, и приготовилась, но она никак не ожидала полного неподчинения и неприязни. Даже секретарша при встрече окатила ее волной такого презрения, что новоявленная начальница чуть не убежала в слезах домой. Конечно, она так не сделала, хотя один глаз и правда начало пощипывать. Строго, но приветливо Ирка поздоровалась, назвалась по имени-отчеству и попросила, чтобы девушка вызвала к ней всех работников на совещание через пятнадцать минут.

Оказавшись в своем кабинете, она отметила, что его даже не прибрали. Пыль, окурки в пепельнице, а в ящике стола водочные бутылки. Ирка обозвала себя дурой (а кто же она, если не дура, раз не настояла на том, чтобы Себровский сопровождал ее и представил сотрудникам?), покидала мусор в пустую картонную коробку, села и попыталась сосредоточиться. На столе лежал последний номер журнала. Ирка машинально пролистала его, хотя в том и не было надобности – выпуск она изучила досконально. Включила компьютер, просмотрела содержимое диска – сплошные игры. Ей вновь захотелось убежать. В этой редакции никто не желал работать, включая их бывшего начальника. Что же сможет сделать она? И потом, судя по убогой обстановке, столь же убогой офисной технике и очень небольшому штату, можно было предположить, что журнал являлся лишь средством для отмывания денег…

Открылась дверь, и на пороге возникла секретарша Катерина.

– Ирина Александровна, – обратилась она к Ирке по имени-отчеству, но без всякого почтения, – каждую среду в десять у нас проводились редакционные собрания, сегодня среда, сейчас три минуты одиннадцатого, люди собрались. Впускать?

Ирка кивнула. Катерина пошире распахнула дверь, и в кабинет ввалилась толпа журналистов. Когда все расселись, Ирка начала совещание. На нее смотрели недовольные хмурые лица, в ответ на ее приветствие она не услышала ни одного вежливого слова. В комнате царило такое напряжение, будто в ней не деловое совещание проводят, а подписывают пакт о капитуляции.

– У нас с вами три месяца, – объявила Ирка сразу после того, как поздоровалась. – Если мы не превратим журнал в конфетку, его закроют.

Новость застала всех врасплох. Ирка видела по лицам присутствующих, как они удивлены и напуганы.

– Поэтому давайте думать, как и что нужно сделать, чтобы этого не случилось, – продолжила Ирка. – Для начала поведаю вам о своих идеях, а после вы поделитесь своими. Итак… Журнал женский, значит, в нем должны быть интервью со звездами, новинки моды, гороскоп, любовные истории и секс, а у нас пока ничего, кроме гороскопа и любовных историй. Плохо еще и то, что нет светской хроники, а также советов какого-нибудь стилиста. Все это нужно исправить! И мы исправим, я уверена. Но прежде всего нам необходимо привлечь внимание новых читательниц, заставить их купить именно «Женское лицо», а не тот журнал, который они приобретали раньше. Думаю, следует поместить на обложку фото такой личности, которая никого не оставит равнодушным. Кто сейчас самая популярная персона в стране?

– Пугачева, как всегда.

– Не пойдет. Она всюду, а нам нужен эксклюзив.

– Мы хотели в новом номере поместить на обложку снимок Маши Кляйн, она талантливая девушка.

– Певица? Та, которая про ясельки-басенки поет?

– Да. Кстати, она уже и согласие дала.

– Вы лично купите журнал только потому, что на его обложке красуется Маша Кляйн?

– Нет, конечно, – ответил журналист. – Но единственный, кто может привлечь своей физиономией женщин, это Себастьян, а его портрет мы не получим никогда.

Ирка знала, кто такой Себастьян. Им бредили последние полгода все без исключения: и мужчины, и женщины, и профессионалы, и дилетанты, и старые, и малые. Он был певцом и просто красавцем. Неизвестно, откуда сей талант взялся, непонятно, где пропадал так долго (с таким-то голосом!), но неожиданно он ворвался на российскую эстраду и завоевал всего лишь одной песней всю многострадальную Русь. Себастьян был мечтой не только женщин и геев, но и журналистов. Последнее потому, что он не дал ни одного интервью и не позволил себя сфотографировать ни одному фотографу, за исключением своего собственного.

– Значит, вы считаете, что этот смазливый соловей нас бы спас? – задумчиво спросила Ирка.

– Безусловно. Но проблема в том, что, помимо его категорического отказа общаться с журналистами, существует правило помещать на обложку только портреты женщин, мы ведь «Женское лицо».

– И что из того?

– Вы видели, чтобы «Космополитен», например, напечатал на обложке снимок мужчины?

– Нет, но Себастьян не совсем мужчина.

– Конечно, его называют человеком без пола, но все же…

– Давайте не будем консерваторами. Себастьян – идеальный вариант: он звезда, загадка, а ко всему прочему у него лицо красивой женщины и идеальное мужское тело.