– Сам не хочешь пойти первым? – спросил стрелок. – А то все сзади идешь. Ты, Сухарь, особо не распоряжайся тут… Крыса нету, никто за тебя, как в прошлом годе, не вступится, если что… На сходе все вспомнится, имей в виду…
– Не сомневайся, Штырь – прохрипел Сухарь. – Отвечу. Но пока воля Старого Крыса еще не исполнена, будешь ты, сука, делать все, как я скажу. Или даже до схода не дотянешь. И остальные имейте это в виду.
– Не собачьтесь, – сказал высокий худощавый мужик с мечом и факелом в руках. – Если мы убийц Крыса упустим, то на сходе всем нам будет невесело.
– И то верно. Пошли, Крысы, – сказал кто-то из стрелков. – Ведь уйдут.
Сухарь шагнул вперед.
Хорек затаил дыхание. Кто из этих людей, пришедших за его жизнью, умрет первым? Кто-то из стрелков. Это точно. Сначала нужно их убить. Их пятеро, значит, в ответ выстрелят только двое.
А кто умрет первым из стрелков? Тот, что спорил с Сухарем? Штырь? Или вон тот, что идет справа?
А кто из них убьет Хорька? Стрелок всадит болт в голову? Или мечник эту голову Хорьку снесет? Или, может, вон тот мужик всадит свой кинжал Хорьку в живот?
– Десять, – неслышно пробормотал Хорек, удивился и только потом сообразил, что считает шаги Крыс. – Одиннадцать. Двенадцать.
Один из факельщиков поскользнулся, рухнул в воду, подняв столб брызг и выронив факел. Вскочил, ругаясь и отплевываясь.
– Козел! – бросил через плечо Сухарь. – На ногах не стоишь…
Пятнадцать. Шестнадцать.
Свет факелов по воде стал подбираться к ватажникам. Хорек почувствовал, как чья-то рука подтолкнула его к колонне поближе. «Нужно спрятаться», – сообразил Хорек.
Семнадцать.
Крысы идут тяжело, высоко подняв над головой самострелы и факелы.
Восемнадцать.
Рык говорил, чтобы подпустили в зал шагов на двадцать. Или на тридцать, но тогда свет доберется до ватажников, предательски блеснет на их оружии, отразится в их зрачках.
Девятнадцать…
Щелкнула тетива самострела над самым ухом у Хорька, но тот даже не оглянулся – смотрел вперед, на приближающуюся цепочку людей.
Один из стрелков взмахнул руками, выронив самострел, и, упав на спину, исчез под водой. Еще не сомкнулась над ним вода, как захрипел второй, хватаясь за пробитое горло, а третий удивленно посмотрел на свою грудь, из которой теперь торчало оперение болта.
Крысы замерли. Слишком быстро все произошло. Только миг назад они были охотниками, а теперь превратились в добычу… Сухарь замешкался с командой.
Хорек спохватился, оглянулся назад, бросился к Деду, который уже возился с самострелом, бормоча ругательства вполголоса.
– Я помогу! – Хорек, сунув рогатину под мышку, вцепился в самострел, потянул на себя.
Сзади закричали.
Болт звонко ударил в стену, отлетел в воду вместе с кирпичной крошкой. Второй болт ударил пониже, ушел в воду между колоннами.
– Вперед! – прохрипел Сухарь. – Порвать их, мать вашу! Порвать!
– В сторону! – крикнул Дед, вкладывая в самострел болт. – Не мешай!
Хорек метнулся в сторону к колонне.
Факелы были уже почти рядом.
Кто-то с мечом в руках – черная громадина на фоне огня – оказался уже между колонн, замахнулся; но коротко блеснул меч справа – и черный человек замер, покачнулся и упал, разворачиваясь лицом кверху. Свет факела осветил грубые черты лица, черную повязку на глазу, усы и небольшую бородку.
Щелкнули одна за другой тетивы самострелов – еще двое стрелков у Крыс упали в воду, и один факельщик, тонко вскрикнув, опрокинулся навзничь.
– Бей-руби! – взревел Дылда, обрушивая свой меч на Крысу. – Бей!
Первый удар Крыса отразил, но второй раскроил ему голову.
Кривой что-то орал рядом с Хорьком, отбиваясь сразу от двоих, отводя выпады противников мечом и кинжалом попеременно.
Хорек присел и ударил рогатиной снизу вверх из-под воды. Лезвие вошло в живот одному из противников Кривого как раз в тот момент, когда он замахивался мечом. Меч выпал, задохнувшийся от боли мечник стал валиться набок, и Хорек с ужасом понял, что не успевает вытащить рогатину, что сейчас останется без оружия и придется драться кинжалом…
Кривой снова что-то неразборчиво прокричал, отрубил своему противнику руку вместе с оружием, оглянулся быстро на Хорька и левой рукой, не выпуская рукоять кинжала из пальцев, высвободил его рогатину из трупа.
Над головой Хорька что-то лязгнуло, он поднял взгляд и увидел, что Дылда своим клинком успел перехватить меч Крысы, падавший как раз на Хорька.
Хорек шарахнулся в сторону, выронил рогатину, упал на колени, и вода попала ему в рот и нос. Хорек закашлялся, вскочил, отмахиваясь кинжалом и пытаясь рассмотреть, что происходит, но как раз в этот момент Рык срубил предпоследнего факельщика, а Рыбья Морда швырнул свой топор в голову последнего.
Темнота обрушилась на дерущихся.
Потом кто-то пронзительно закричал. Кто-то чужой, незнакомый… Потом меч проскрежетал по колонне, зажигая сноп искр, которые погасли в воде, так ничего и не осветив. И с хрустом лезвие вошло в чью-то плоть – и снова стало тихо.
Напрасно Хорек крутил головой, пытаясь хоть что-то рассмотреть: перед глазами только плыли разноцветные круги.
И дышали рядом люди.
Свои и чужие.
Хорек прислушался. Справа от него кто-то стоял – пытался дышать тише, но все равно было слышно. Короткое частое дыхание. Чужое, незнакомое.
Хорек попытался понять, насколько далеко от него чужак. На расстоянии вытянутой руки? Ближе? Дальше?
Можно шагнуть к нему и ударить? А если он дальше? Если Хорек, сделав шаг в воде, выдаст себя и удар его пройдет мимо или просто не достанет противника?
Пол под ногами очень скользкий. Очень…
Хорек выставил перед собой кинжал и осторожно, чтобы не было всплеска, опустился вниз, потом глубоко вдохнул, ушел с головой под воду и сильно оттолкнулся ногами.
Противник оказался чуть дальше, чем думал Хорек. Но не настолько, чтобы тот не смог до него дотянуться под водой. Хорек ткнул кинжалом в темноту, понял, что попал, ударил снова и замер, не выныривая.
Тело убитого осело в воду. Потом всплыло. Держась за него рукой, Хорек встал на ноги и аккуратно высунул голову из воды.
Тишина.
На всякий случай Хорек провел рукой по лицу покойника, нащупал усы и колючую щетину на подбородке и только тогда окончательно понял, что не ошибся: где-то в глубине души все время копошился страх, что спутал Хорек, что ударил своего, Дылду или Враля. А может, даже Рыка.
Было очень холодно. Пальцы потихоньку начало сводить, и Хорек подумал, что еще немного, и он выронит оружие.