— Детектив Керлен, вы знаете, что такое «федеральное целевое письмо»?
Фриман вскочила со стула, не дав Керлену ответить, заявила протест и попросила о совещании у судейской скамьи.
— Думаю, по этому поводу нам лучше посовещаться в моем кабинете, — сказал судья. — Жюри и персонал должны оставаться на своих местах, пока я буду вести переговоры с представителями сторон. Мистер Холлер, мисс Фриман, следуйте за мной.
Я достал из своей папки документ с прикрепленным к нему конвертом и пошел вслед за Фриман к двери, ведущей в судейский кабинет, полностью сознавая, что сейчас либо склоню весь ход процесса в пользу защиты, либо на всех парах понесусь к тюремному заключению за оскорбление суда.
29
Судья Перри отнюдь не благодушествовал. Он даже не потрудился сесть за свой стол. Как только мы вошли в его кабинет, он тут же развернулся ко мне и, скрестив руки на груди, уставившись в меня тяжелым взглядом, стал ждать, пока его стенографистка займет место за стенотипом.
— Итак, мистер Холлер, по моему разумению, мисс Фриман заявила протест, потому что впервые слышит о секретной службе министерства финансов, Генеральной прокуратуре США, о федеральном целевом письме и о том, какое отношение все это может иметь к рассматриваемому делу. Я и сам протестую, поскольку впервые, если не ошибаюсь, сталкиваюсь с упоминанием о федеральных органах власти и не собираюсь позволить вам начинать рыбалку в федеральных водах перед лицом присяжных. Так что, если у вас что-то есть, я желаю получить доказательства немедленно, а также узнать, почему мисс Фриман ничего об этом не знает.
— Благодарю вас, судья, — упершись руками в бока и высокомерно глядя на меня, сказала Фриман.
Я попытался немного разрядить обстановку, непринужденно отойдя от нашей плотной группы и направившись к окну, из которого открывался живописный вид на склоны гор Санта-Моники. По гребню хребта тянулись дома, нависавшие над обрывами, они напоминали спичечные коробки, готовые сорваться вниз при первых толчках будущего землетрясения. Сейчас я хорошо понимал, каково это — стоять над пропастью.
— Ваша честь, мой офис получил по почте конверт без указания имени и адреса отправителя, в котором содержалась копия федерального целевого письма, адресованного Луису Оппарицио, представляющему АЛОФТ. В письме сообщалось, что он и его компания являются объектами расследования в связи с мошеннической практикой продажи домов, проводимой от имени банков, являющихся клиентами компании.
Я поднял над головой письмо и конверт.
— Вот это письмо. Оно датировано двумя неделями ранее совершения убийства и всего восемью днями позднее письма Бондуранта с выражением недовольства в адрес Оппарицио.
— И когда же вы получили это, как вы утверждаете, анонимное письмо? — спросила Фриман голосом, исполненным скепсиса.
— Оно появилось в моем абонентском почтовом ящике вчера, но было вскрыто только поздно вечером. Если советник мне не верит, можно позвать моего офис-менеджера и задать ей любые вопросы, какие пожелаете. Именно она забирает почту из ящика.
— Дайте-ка мне взглянуть на него, — потребовал судья.
Я вручил Перри письмо с конвертом. Фриман подошла поближе, чтобы тоже видеть его. Письмо было коротким, и судья вскоре вернул мне его, не спросив Фриман, успела ли она его прочесть.
— Вам следовало заявить об этом сегодня утром, — сказал судья. — И уж как минимум вы должны были снабдить копией советника противной стороны и поставить ее в известность о том, что собираетесь использовать его.
— Судья, я бы так и сделал, но это же, как видите, фотокопия, и пришла она по почте. Мне доводилось и прежде сталкиваться с фальшивками — думаю, всем нам доводилось. Я был обязан проверить подлинность документа и, прежде чем сообщать о нем кому-либо, сам получить подтверждение его легитимности. Подтверждение было получено менее часа назад, во время перерыва.
— И каков же источник вашего подтверждения? — опередив судью, спросила Фриман.
— Подробности мне неизвестны. Мой дознаватель просто сообщил мне, что федералы удостоверили его подлинность. Если хотите узнать детали, могу вызвать и своего дознавателя.
— В этом нет необходимости, так как, не сомневаюсь, мисс Фриман захочет сама об этом должным образом позаботиться. Но впервые поднимать такой вопрос в ходе перекрестного допроса — это ни в какие ворота не лезет, мистер Холлер. Вам следовало утром оповестить суд о том, что вы получили по почте нечто, что находится сейчас на стадии проверки, после чего вы планируете представить это нечто суду. А вы совершенно неожиданно ошарашили обвинение и суд.
— Прошу извинить меня, ваша честь. В мои намерения не входило нарушать правила. Просто я считал это вполне допустимым исходя из того, как штат подобным же образом ошарашил меня к настоящему времени по меньшей мере дважды.
Перри окинул меня суровым взглядом, однако я знал, что суть он уловил. В конце концов, он был, на мой взгляд, справедливым судьей, и я верил, что он будет действовать соответственно, поскольку понимает, что письмо подлинное и жизненно важное для защиты. Объективная справедливость требовала того, чтобы мне разрешили его использовать. Фриман прочла во взгляде судьи то же, что и я, и попыталась перехватить инициативу:
— Ваша честь, уже четверть пятого. Я прошу суд отложить продолжение заседания до завтра, чтобы сторона обвинения могла переварить этот новый материал и соответствующим образом подготовиться.
Перри покачал головой.
— Я не люблю терять рабочее время, — сказал он.
— Я тоже, судья, — подхватила Фриман, — но, как вы сами только что справедливо заметили, я ошарашена. Советник должен был ознакомить нас со своей информацией еще утром. Вы не можете позволить ему просто продолжить допрос, не дав обвинению возможности подготовиться, провести собственную проверку и должным образом обдумать дело в свете полученной информации. Речь идет всего о сорока пяти минутах, судья. Безусловно, штат имеет право рассчитывать на них.
Судья взглядом велел мне высказать свои соображения. Я широко развел руки:
— Мне все равно, судья. Можно предоставить обвинению сколько угодно времени, от этого факт, что Оппарицио был и находится под федеральным следствием за свои махинации с «Уэстлендом» в числе прочих банков, не изменится. А это значит, что убитый был потенциальным свидетелем против него — письмо, которое мы представили ранее, не оставляет в том сомнений. Полиция и обвинение полностью проигнорировали этот аспект дела, и теперь мисс Фриман хочет переложить на принесшего дурную весть гонца вину за поверхностность своего следст…
— Довольно, мистер Холлер, мы здесь не перед присяжными, — перебил меня Перри. — Вашу мысль я понял. Я закрою заседание на сегодня, но завтра мы начнем ровно в девять. Я жду, что обе стороны будут готовы, и отныне никаких отсрочек не потерплю.
— Благодарю, ваша честь, — сказала Фриман.