— Просто это показалось достойным беседы... Посмотреть, не могли бы вы нам чем-нибудь помочь. Не сообщите ли нам что-то, чего мы можем не знать...
— Старший инспектор, — терпеливо проговорил Баске. — Скажите... Если в течение одной недели двоих людей собьют на «пежо», вы пойдете к мсье Пежо? Если ножом фирмы «Лагьель» кого-то зарежут, вы станете звонить мсье Лагьелю? Если... если... — Баске развел руками, пытаясь найти столь же подходящую аналогию, но вдруг ему стало все равно. Слишком нелепо тратить на это свое время. Уж действительно.
Полицейский кивнул. Конечно, конечно... Повисла тишина, нарушаемая лишь шуршанием бумаг. Баске решил завершить сцену.
— Что ж, это все, старший инспектор? — спросил он, выдавливая усталую улыбку.
И вдруг...
— Интересно узнать, мсье... — начал полицейский, слегка потянув себя за хвост. — Каким образом эта конкретная недвижимость, Кур-Льето, оказалась в вашей собственности?
— Как и большая часть наших приобретений. Вероятно, мы получили ее от городского совета. Обычно такие места пребывают в ужасном состоянии. Перенаселенные, с жуткими санитарными условиями. Мы просто преображаем их. Переселяем проживающие там семьи и начинаем хозяйствовать. Проводим косметический ремонт. Обновляем. Приводим в порядок водопровод, лифт и все такое...
— А ваша компания владеет всеми квартирами на Кур-Лье-то? Или только частью?
— Большей частью, думаю, хотя не в наших правилах сохранять за собой недвижимость надолго. Отделываемся от нее. Чтобы получить кое-какой свободный капитал, понимаете? — добавил Баске, подозревая, что полицейский скорее всего не понимает.
— Значит, кроме сдачи в аренду недвижимости, вы еще и продаете ее?
Баске кивнул:
— Когда рыночные условия подходящие. У нас есть подразделение, «Баске-Иммо», которое занимается такими вещами. — «К чему все это?» — раздумывал он. Полицейский, похоже, вдохновился. Во всяком случае, больше не казался неуверенным и смущенным. Что-то стальное появилось в глазах... уверенность. Он словно каким-то образом, хоть Баске и не мог сказать, каким именно, видел его насквозь. Обескураживающий момент.
— И у вас есть все записи относительно аренды и оплаты квартир в этом самом блоке?
— Конечно. Но не здесь, вы понимаете. Не в этом здании. Как я уже сказал, этим занимается наше подразделение по недвижимости в Бальмонте. Но я не вижу...
Женевьева постучалась и заглянула в дверь, чтобы напомнить о намеченном на два сорок совещании с финансовым комитетом.
Баске поднялся. Полисмен тоже. Встреча подошла к концу.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, мсье, — произнес полицейский. — Уверен, вы понимаете, что в такого рода расследованиях мы должны проверить всю подноготную, проследить все цепочки...
— Конечно, конечно, — ответил Баске, выходя из-за стола и пожимая Жако руку. — Если позвоните Эрве Тьерри в «Баске-Иммо», уверен, он вам посодействует с именами съемщиков. Женевьева, моя помощница, даст вам номер телефона. А теперь, если позволите...
Только когда дверь за полицейским закрылась и Баске занял свое место за столом в надежде успокоиться, он вдруг вспомнил. Рэссак. Одна из квартир на Кур-Льето была его.
Уже месяц Водяной наблюдает за ней. Не каждый день, но так часто, как удается — когда позволяют смены, по уик-эндам, в конце дня. Ходит за нею повсюду, пешком, на машине, запрыгивая следом в автобус. Узнавая о ней, постепенно приближаясь.
За это время он настолько узнал распорядок жизни своей будущей добычи, что найти ее никогда не составляло труда. Побродить вокруг какое-то время, и вот она — в салоне красоты на рю Сибье, на рабочем месте, или в баре, куда иногда ходит на ленч, в кафе, где останавливается каждое утро съесть круассан и выпить чашечку латте, или в спортзале на Сен-Фе-рьоль, где Водяной впервые увидел ее — с сумкой, перекинутой через плечо, проворно сбегающей по лестнице на улицу.
Что-то в ее движениях; сказал бы Водяной, привлекало внимание, отличало от остальных. Беззаботное покачивание бедер, когда она обходила машины на дороге, бесшабашный взлет шевелюры, когда девушка запрыгивала на тротуар, то, как двигала плечами, пробираясь сквозь толпу с засунутыми в карманы руками. Так полна жизни, так уверена в себе, так энергична! И красива. Темная кожа, голубые глаза, крошечная родинка у подбородка, из-за которой губы казались полнее, чем, вероятно, были на самом деле, красивое очертание скул... Метиска истинной красоты, она создавала в каждой черточке мучительный беспорядок.
Спортзал, конечно же, стал настоящим открытием. «Только для женщин». Можно ли найти два более соблазнительных, чем эти, слова? Водяной считал, что нельзя. Роскошно. И там, прямо напротив входа, располагалось кафе-бар «Гийом». Отличный наблюдательный пункт. Удобное место, чтобы остановиться после работы. Табурет возле узкой деревянной стойки, тянущейся на всю длину венецианского окна. Нужно только сесть там и наблюдать, поглядывая над срезом газеты, когда потягиваешь пиво, прикуриваешь сигарету. Как все они приходят и уходят. Выбирай — не хочу.
Вроде сладкой маленькой Жолин с ее словно укушенными пчелой губами, короткими светлыми волосами и проницательными карими глазами; или учительницы Ивонн с обкусанными ногтями и испачканными мелом от классной доски кончиками пальцев; и Вики, настоящей занозы, очень крутой, пытавшейся убежать. Водяной должен был понять, что с ней придется нелегко. Хоть она и жила в дорогущей квартире, но была-то уличной девкой, легко сообразить по одежде и развязной походке. К чему все эти неожиданные брыкания, сучение кулаками и локтями? Еще царапалась как дикая кошка, а в конце вырвалась на полоске песчаного пляжа и пыталась убежать.
Но она побежала не в ту сторону, ведь так? В сторону воды, вместо того чтобы рвануть на дорогу, под прикрытие деревьев. Пыталась звать на помощь, но так и не сумела издать ни звука. Лекарство, конечно, от него язык и глотка стали сухими, как наждак. Конечно, если бы она затаилась в озере, если бы не стала плескаться, выдавая себя в попытке держаться на поверхности, то могла бы выжить. Но не получилось. Водяной подплыл снизу, схватил ее за лодыжки и потащил на глубину. Тянул вниз в холодную черную воду, где они танцевали вдвоем, пока из нее не вышел весь воздух.
Теперь наступила очередь Берты.
Как и в прежних случаях, Водяной знал, как ее зовут, где она живет. Пару недель назад она припарковала свой потрепанный «рено» на платной стоянке у салона красоты на рю Сибье. А когда Водяной проходил мимо и приостановился, чтобы закурить, то заметил в машине на самом видном месте, на торпеде, конверт. Имя и адрес. Вот так. Мадемуазель Берта Мордэ, пляс Дюбуа, 14. Два в одном. Знак свыше, если таковые бывают.
Однако Берта Мордэ, как узнал Водяной спустя несколько вечеров, жила не одна. В отличие от других. Делила квартиру еще с двумя девушками. Это усложняло дело, требовало больше усилий. Не то чтобы создавало сколько-нибудь значительную проблему. На самом деле добавляло удовольствия. Нужно найти способ изолировать ее, приманить.