Что-то в его лице заставило Лунд пожалеть о своем любопытстве.
— Мы не знали, что ему так плохо. Да и вряд ли могли помочь. Мне было всего девятнадцать. В то лето я стажировался в управлении, думал, что полиция — мое призвание.
— Скоро принесут пиццу?
Он нахмурился:
— Вы сами спросили, так что придется дослушать. Хотя бы из вежливости.
— Странге…
— Однажды я пришел домой. А он висит в гараже. Помню, что сначала заметил ботинки.
— Простите. Мне не стоило расспрашивать.
Странге почесал колючий подбородок.
— Иначе это были бы не вы. Тем более вы же не знали, что услышите в ответ. Я долго ненавидел отца за тот поступок. Много лет. Потом, когда уже служил в армии и подумывал уйти оттуда, моя жена стала вести себя так же, как мать. Говорила, мол, я достаточно умен, чтобы начать собственное дело, стать независимым…
Он снова легонько дотронулся ваткой до ее раны.
— Этого хватило, чтобы я продлил контракт. Я все про себя знаю. Мне нравится, когда кто-то говорит мне, что делать. Вы или Брикс. Меня это устраивает. Вы умнее меня, и прекрасно это знаете.
— Я такого не говорила.
— Вам и незачем, — рассмеялся он. — У вас лицо как открытая книга.
— Допустим, сейчас у меня лицо как футбольный мяч.
— И все равно на него очень приятно смотреть.
С ней давно уже никто так не говорил.
— Я не понимаю, — сказала Лунд.
— Чего? — спросил он, вновь занявшись ее синяками и ссадинами.
— Почему он не выстрелил?
Странге опустил руку.
— Сара, ты не знаешь, что там было на самом деле. Не надо об этом думать.
— Знаю. Я слышала, как он взвел курок…
— Ему помешали люди.
— У него было достаточно времени. И он был готов, я это почувствовала.
— Ну ладно. — Странге отложил в сторону вату и флакон с лекарством. — Послушай. Этого больше не повторится. Теперь ты от меня не убежишь…
— Ты был в Хельсингёре! — сказала она, вдруг отметив про себя, что они совершенно незаметно перешли на «ты».
— Могла бы подождать.
— Ну, так получилось.
— В следующий раз я тебя никуда не пущу. Обещаю.
Теперь настал ее черед смеяться.
— Обещаешь? Да кто я тебе? Всего лишь какая-то психопатка, за которой ты потащился в Гедсер по приказу Брикса…
Он положил руку ей на плечо. Потом его пальцы скользнули по ее щеке, пробежали по волосам, на краткий миг коснулись губ.
Лунд не могла понять, как ей себя вести. Голова все еще была тяжелой, ушибы по всему телу ныли.
Он нагнулся к ней. Она отстранилась, но не настолько, чтобы лишить его надежды. Поэтому он сделал вторую попытку, и в результате Лунд получила самый скромный и самый короткий поцелуй в щеку. Впрочем, на большее он и не рассчитывал.
— Не самый удачный момент для ухаживания, — прошептала она.
— А бывает удачный?
Он был так близко, и столько тепла и участия было в его взгляде, что Лунд сама потянулась к нему, пытаясь вспомнить, когда она целовалась в последний раз.
В дверь позвонили.
— Проклятье, — пробормотал Странге. — Быстро приехали.
Он пошел открывать, и Лунд в глубине души испытала облегчение. Вернулся он скоро, угрюмый и без пиццы.
— Это к тебе.
На площадке стояла Рут Хедебю в плотном шерстяном пальто. Она заметно нервничала.
— Лунд, простите, что помешала. Я не отниму у вас много времени.
В руках она держала конверт. Когда она открыла его, Лунд увидела полицейское удостоверение.
— Леннарт… то есть Брикс сообщит вам все подробности. Вероятно, мы поторопились с выводами.
Хедебю вручила Лунд удостоверение, пачку отчетов от службы безопасности и от оперативников из управления.
— В деле появилось много новых фактов, к тому же изменилась точка зрения Министерства юстиции. — Она посмотрела на Странге. — Завтра утром ждем вас обоих на работе.
С этими словами Хедебю направилась к лифту.
— Подождите, — окликнула ее Лунд.
Хедебю остановилась.
— Мне нужны ваши гарантии, что дело до самого раскрытия буду вести я.
— Мои гарантии?
— Да. Это мое дело. Я буду работать со Странге, как раньше. Вдвоем мы справимся. Согласны?
— Ну если вы так сработались…
— И никаких ограничений. Я не хочу, чтобы служба безопасности или кто-либо еще диктовали мне, что делать. Все офицеры, входившие в состав контингента «Эгир», должны быть допрошены. И возможно…
— Что?
— Пока не знаю.
Хедебю вернулась к раскрытой двери и встала перед Лунд.
— Давайте все проясним. Это не мое решение. На вашем возвращении настояло министерство. Не знаю почему, это не мое дело. Теперь мы все будем делать так, как скажете вы. Но всякую ответственность с себя я снимаю.
— Очень хорошо. Наблюдение за Рабеном необходимо прекратить. Я хочу, чтобы его задержали для допроса.
— Служба безопасности потеряла его. Где он сейчас, мы не знаем.
— Потеряла?
— Да, мне очень жаль. Это промах Кёнига, причем уже не первый. Министр в курсе. И наша задача — работать так, чтобы гроза не повернула в нашу сторону.
На этаже остановился лифт. Хедебю шагнула в кабину и уехала.
— Где я могу лечь? — спросила Лунд.
— На любой из детских кроватей. А как же пицца?
— Утром съем.
Вместо оправданий она помахала ему пачкой документов, прошла в гостевую спальню, закрыла за собой дверь и начала читать.
Воскресенье, 20 ноября
08:10
На следующий день утреннюю летучку, с разрешения Брикса, проводил Ульрик Странге. Лунд стояла у двери. После удвоенной дозы обезболивающих голова болела уже не так сильно. Рана над глазом отекла, но, в общем, выглядела не слишком ужасно. Лунд держалась в стороне от всех; внимание ее в основном занимали вывешенные на стене сводки, Странге она почти не слушала.
После неожиданного визита Хедебю они едва перемолвились парой слов. Утром Странге сходил за кофе и булочками в кондитерскую напротив, а потом отвез ее в управление.
— Лунд не видела лица того человека, — говорил он группе оперативников. — По нашим предположениям, это один из бывших офицеров контингента «Эгир». Всего их было двадцать восемь. Каждый из них находится под подозрением. Наша задача — найти их всех и допросить. Мне все равно, где они сейчас и чем заняты. Если военные начнут вставлять палки в колеса, дайте мне знать.