Я кивала, теперь понятно, отчего у несчастного Джонни странные лапы: если полоскаться в главной водной артерии Москвы, очень скоро у тебя отрастет лишняя пара ушей и образуется глаз на затылке. И тут во мне проснулся собачник.

– Как называется порода Джонни?

– Немецкая овчарка. А я Николай, – представился толстяк.

– Очень приятно, Даша, – автоматически сказала я и переспросила: – Немецкая овчарка?

– Да, – гордо кивнул Коля, – понимаете, сын насмотрелся кино про Мухтара и захотел такого же пса! Чего не сделаешь ради ребенка, вот я и завел сукиного кота! У него замечательный характер, умен, как слон!

– У овчарки не бывает таких лап! – безапелляционно заявила я. – Они слишком тонкие и длинные.

– Мама Джонни была доберман, – пояснил Коля.

– Ясно! Но его тело! Оно покрыто светло-бежевой щетинкой! И хвост закручен тугим крючком!

– Папа у Джонни мопс, – кивнул Николай.

На меня напал кашель, кое-как справившись с приступом, я воскликнула:

– Ладно, в принципе, я могу представить, что низенький мопс, предусмотрительно прихватив с собой стремянку, сумел соблазнить высокую доберманиху, но почему плод их связи считается немецкой овчаркой?

– Тут необходимо изучить родословные, – оживился Коля, – берем материнскую линию. У родительницы Джо, Эльзы, – мама доберман-полукровка, там есть бабушка болонка. Зато отец чистейший «немец»! У Карла, папы Джо, дед овчарка. Мать уродилась мопсом и опять не на сто процентов. Дедушка у него такса, а бабушка эрдельтерьер.

Я потрясла головой.

– Здорово! Он такса, она эрдель, а ребенок мопс!

– Учтите прадедов! Там исключительно мопсы!

– И как от них такса с эрделем родились?

Коля заморгал.

– Мы углубились в дебри, так глубоко даже на выставках не роют. Короче: у матери Джонни половина германской крови, отец сукиного кота на пятьдесят процентов из «немцев». Сложим две половины, сколько получим?

– Сколько? – эхом отозвалась я.

– Это я у вас спрашиваю, – склонил голову к плечу Николай, – половина и половина? Ну?

– Две половины, – сообщила я.

– Вы не учились в школе? – поразился Николай, перевел глаза на ключи в моей руке и укоризненно добавил: – А еще машину водите!

– Естественно, я ходила на уроки, – потупилась я, – но давно, многое я уже подзабыла. Мне математика в повседневной жизни не нужна. И потом, человечество придумало калькулятор!

– Возьмем половину овчарки от головы до живота, потом вторую половину от талии до хвоста, соединим вместе и что получим? – проворковал толстяк.

– Целую собачку, – ответила я.

– Молодец! Садись на место, – воскликнул Коля и осекся. – Простите, это машинально вылетело, я преподаю в колледже. Теперь понятно, каким образом подтверждается чистокровность Джонни? Половина папы и половина мамы! А вместе – как вы только что умело подытожили – целая собачка! Джонни – немецкая овчарка. Еще раз повторим материал или вы его усвоили?

– Вы замечательно объясняете, – польстила я Коле, – думаю, ученики вас обожают.

– Право, не смущайте меня, – заулыбался толстяк, – просто я люблю работать с молодым поколением.

– Но у меня возник вопрос!

– Отлично, спрашивайте!

– Кто у Джонни утка?

– Простите, – растерялся Коля, – утка?

– Ну да, у него перепончатые лапы и голова весьма странная, совершенно гладкая, без ушей, – перечислила я несуразности.

Николай расхохотался.

– Джо! Топай сюда скорей!

«Овчарка» повиновалась, подошла к ларьку и оказалась в круге света от фонаря, я уставилась на лапы пса и ахнула.

– Резиновые перчатки!

– Именно так! – с торжеством подтвердил Коля. – Женские, самого маленького размера, я им пальцы слегка подшил, вот вам издали перепонки и померещились! У нас тут зимой повсюду соль насыпают, у Джонни вечно лапы болят. А в перчатках нет проблем. Главное, покупать те, что на тканевой основе, ими на оптушке коробками торгуют!

– А голова? – промямлила я.

Николай ткнул пальцем вверх.

– С неба нынче радиоактивные осадки падают, не хочу, чтобы сукин кот заболел, вот и надеваю на него резиновую шапочку для бассейна. Знаете, как я до такого додумался?

– Теряюсь в догадках, – пожала я плечами.

– Я очень внимателен, – завел толстяк, – и заметил, что гаишники в дождь на фуражки целлофановые беретки для душа натягивают! Ну неужели офицерам форму жаль? Нет, им, как представителям власти из правительства, сообщили: осторожно, в каплях тяжелый металл, типа уран! А чем Джонни хуже сотрудника ДПС?

Я прикусила губу, пытаясь удержаться от комментариев. Николай похлопал «сукиного кота» по спине, пристегнул поводок, помахал мне рукой, потом вдруг сказал:

– У меня через неделю будет алиментный щенок. Хотите, подарю?

– Огромное спасибо, – я поспешила отказаться от такой чести, – боюсь, не смогу правильно воспитать элитного пса. Тут нужна мужская твердая рука.

– Верно мыслите, – согласился Коля. – Настоящую немецкую овчарку, такую как Джонни, нелегко до ума довести. Был рад знакомству. До свидания.

Коля шагнул в туман, за ним, мерно шлепая резиновыми перчатками, двинулся «сукин кот». Если укоротить животному лапы, его филейная часть с круто заверченным хвостом будет один в один, как у нашего Хуча. Жаль, что у меня нет родословной мопса, вероятно, там могли обнаружиться интересные экземпляры. У наших собак отсутствуют документы, я не могу похвастаться знанием их корней, но абсолютно уверена, что у йорка Жюли среди предков были львы, у пуделя Черри тигры, у ротвейлера Снапа слишком умные совы, а у Банди зайцы, поэтому питбуль до обморока боится мышей и лягушек.

Глава 22

Завод имени Байкова не исчез с карты Москвы, более того, он сохранил прежнее название и находился по старому адресу. Я вошла в невысокую пристройку и наклонилась к окошку, за которым сидела женщина в светло-сиреневом халате.