– Эта папка не имеет отношения к делу, – сказал Марк.
– Мы просмотрели вырезки вместе с вашим начальством в Бэйкуэлле. В газетных сообщениях этого не говорится, но похоже, что все эти происшествия объединяет одна общая черта: в них обязательно участвуют смотрители Пик-парка, и в каждом случае один из них – Оуэн Фокс.
– Да. Это так.
– Для вас он практически герой, да, Марк? Возможно, в будущем вы станете более осмотрительно выбирать себе героев.
– Вот взгляните, – проговорил Марк.
Он показал на первую страницу из старой «Эден уэлли таймс». Одна история занимала целую полосу, с несколькими фотографиями места происшествия и некоторых из его участников. Там были три молодых человека, сфотографированные по пояс, и команда обессиленных смотрителей в спасательском снаряжении. Три молодых человека погибли, когда, просто чтобы подурачиться, перебирались через ограждающую стену Касл-хилл в Каргриве. Склон был крутой, но этого не узнаешь, пока не станет слишком поздно, когда невозможно вернуться назад, но и просто устоять на траве тоже не получается. Три парня свалились в каменное ущелье у подножия Касл-хилл прямо на глазах у туристов, стоявших в очереди на вход в пещеру.
– Мы знаем, что Оуэн Фокс был одним из смотрителей, достававших тела из ущелья, – сказал Хитченс.
– Да. Но взгляните на этих погибших парней, – сказал Марк. – Одним из них был мой брат.
Когда Оуэн Фокс хмурился, брови его казались косматыми и взъерошенными. Они, как две широкие щетки, занимали чуть ли не весь лоб. Оуэн отнял руки от лица и принялся разглядывать их. Его пальцы были толстыми и облезлыми, а ладони сплошь в складках, словно антикварная карта Пика, вся изрезанная узкими долинами и холмами.
– Я думал, вы привели меня сюда, чтобы спросить о фотографиях, – сказал он.
– На самом деле нет, – сказал Тэлби. – А вы хотите поговорить о фотографиях?
– Я не понимал, что делаю.
– Все так говорят.
Казалось, на мгновение Оуэн оживился.
– В моем случае это правда, – произнес он.
Он рассказал, что купил компьютер после смерти матери, на те деньги, что она оставила ему в наследство. Нужно было отвлечься от воспоминаний о ней. Она так много лет была для него всем, если не считать работы. К тому же к нему начали возвращаться и другие воспоминания – еще больше воспоминаний о смерти.
Вначале, говорил Оуэн, он хотел только научиться работать на компьютере, потому что смотрительская служба стала обзаводиться ими, и он не хотел, чтобы молодые обошли его. Мысль о ранней отставке приводила его в ужас. Что он будет делать на пенсии? Поэтому он купил компьютер и принялся сам потихоньку разбираться дома, чтобы никто не видел его невежества.
Он слышал об Интернете, продолжал Оуэн, но никогда не думал им пользоваться. Для него стало настоящим сюрпризом, что заказанный им персональный компьютер укомплектовали встроенным модемом, к которому прилагалось программное обеспечение и несколько часов бесплатного доступа в Интернет. Естественно, он попробовал подключиться.
Сначала Оуэн присоединился к невинным группам новостей национального парка и любительского футбола. Он нашел веб-сайт общества строительства стен без раствора. Но затем он начал замечать спам в блоках новостей и просто из любопытства зашел на сайты, которые там рекламировались. Он был совершенно ошарашен тем, что обнаружил. Ошарашен и постыдно зачарован. В доме в Каргриве никогда не бывало ничего подобного и быть не могло, пока была жива мама.
– Если телевизионная программа становилась немного пикантной, мы ее переключали, – сказал он.
Затем Оуэн научился скачивать фотографии на винчестер. Он обнаружил, что проводит в Сети все больше и больше времени, плавая от сайта к сайту, и понял, что у него образовалась зависимость, но остановиться уже не мог. Тогда он в первый раз пропустил собрание приходского совета, и люди в Каргриве подумали, что он, должно быть, болен. Он целыми вечерами просиживал в Интернете, забывая есть и оставаясь там до раннего утра.
Старший инспектор Тэлби кивнул. Полиция нашла последние телефонные счета Оуэна – триста часов звонков на номер 0845.
Оуэн сказал, что несколько раз давал свой адрес, регистрируя свободный доступ на новые сайты. Затем он внезапно обнаружил, что может общаться с другими людьми по всему миру, людьми, о которых он никогда не слышал, но которые посылали ему электронные письма. Его приводило в восторг, что они пишут ему так, словно он их старый друг. Они, похоже, принимали его как человека с такими же интересами, как у них. Оуэн стал частью их сообщества.
Когда Марка Рупера отослали домой, а Оуэну Фоксу разрешили перерыв, Диана Фрай разыскала инспектора Хитченса в кабинете старшего инспектора уголовной полиции. Они настороженно следили за тем, как Диана вынимает из папки рапорт.
– Да, Фрай? Что это у вас?
– Это последний отчет о наблюдении за фермой «Рингхэмский хребет».
– Мы все еще ведем наблюдение?
– Ведем. Здесь отчет за последние сутки.
– Заслуживает внимания? – спросил Хитченс.
– Судите сами. В пятницу два мальчика ушли в школу в обычное время утром. Отец их проводил. После этого Уоррен Лич вернулся к своей обычной работе на ферме, насколько могли судить полицейские, проводившие наблюдение. В их докладах маловато технических деталей, но в некоторых из видимых действий Лича участвовали коровы и трактор, так что я полагаю, нам надо принять это за правду.
Тэлби, похоже, не проявлял интереса.
– Думаю, мы могли бы дать просмотреть это Бену Куперу. Он сумеет заметить какие-нибудь нестыковки, если вы думаете, что это того стоит.
– Может быть. В докладах говорится, что единственными посетителями фермы были почтальон и водитель молоковоза – оба ранним утром. Затем дети вернулись домой из школы, спустившись по тропинке от школьного автобуса. Несколько часов вообще никого не было видно, за исключением Лича. Даже торговых агентов. На ферме «Рингхэмский хребет», должно быть, весьма тихая жизнь.
– Пока картинка просто идиллическая.
– Я бы даже сказал, скучная, – заметил Хитченс.
– Воскресенье было еще скучнее. Молоковоз приехал как обычно, но не было почтальона. А у мальчиков не было школы.
– Мы не можем законным образом продолжать наблюдение на основании таких рапортов. Пол, отзовите оттуда людей.
– Правда, есть одна зацепка, – сказала Фрай.
– Какая?
– Последней наблюдение вела констебль Гарднер. И в конце ее вчерашнего доклада есть приписка.
– И что же она видела?
– Вопрос скорее в том, чего она не видела.
Тэлби почувствовал раздражение.
– Фрай, не играйте со мной в Шерлока Холмса. Это моя роль.