Сьюзи выдвинула ящик комода и подняла шелковую бумагу, под которой была аккуратно сложена одежда Лилиан.
Развернув шаль, она накинула ее себе на плечи и покрутилась перед зеркалом. Потом вошла в ванную и приблизилась к эмалированной раковине. В стакане остались стоять две зубные щетки, на полочке соседствовали два флакона — женские и мужские духи. Она понюхала те и другие, закрыла флаконы и вышла.
В гостиной Эндрю снимал чехлы с мебели.
— Где Бруди?
— Уже уехал. Он решил, что мы захотим здесь переночевать. Днем его сын привезет и оставит на причале еду. Он сказал, что в сарае полно дров, я как раз собираюсь за ними сходить. Потом, если пожелаете, мы совершим обход ваших владений.
— Никак не привыкну к этой мысли…
— Странно ощутить себя наследницей такого красивого местечка?
— Странно, что у бабушки был любовник.
— Может, это просто деревенские сплетни?
— Я нашла наверху мужские духи. Дед такими никогда не пользовался…
В открывшейся двери появился запыхавшийся Эллиот Бруди.
— Я забыл оставить вам свой номер телефона. Если что-то понадобится, звоните.
— Мистер Бруди, кто был любовником моей бабушки? — выпалила Сьюзи.
— Его никто не видел. Он приезжал в пятницу вечером, после нее, когда все уже было закрыто, а уезжал в воскресенье. Мы привозили все необходимое, когда его еще не было, а в субботу и в воскресенье нам не разрешалось приближаться к острову. Мой отец не позволил бы себе нарушить запрет, ваша бабка постоянно о нем напоминала.
Эндрю подошел к Бруди:
— Насчет вашего отца я ничуть не сомневаюсь, но шестнадцатилетний парень — другое дело. Неужели вас не тянуло нарушить запрет?
Бруди потупил взор и кашлянул.
— Мне обязательно надо это узнать! — подхватила Сьюзи. — Вы сами говорите, что все это дела давно минувших дней. Что толку хранить молчание теперь?
— Я уже сорок лет слежу за состоянием этого дома, ежемесячно получаю причитающиеся мне за это деньги и ни разу не жаловался на задержку оплаты. Не все мои клиенты так пунктуальны. Зачем мне неприятности?
— Что за неприятности? — спросил Эндрю.
— Ваш дед заставил моего отца поклясться всю жизнь хранить молчание о личной жизни миссис Уокер. Если бы хоть кто-то что-то пронюхал, остров тут же был бы продан, и выплаты прекратились бы.
Эндрю порылся в кармане брюк и выудил пять двадцатидолларовых бумажек.
— У меня к вам два вопроса, мистер Бруди. Первый: кто каждый месяц переводит вам деньги?
— Я совершенно не обязан вам отвечать, тем не менее я отвечу, потому что не хочу врать, — заговорил Бруди, забирая у Эндрю деньги. — Мне платят четыре тысячи, это разумные деньги, учитывая объем работ на острове. Деньги переводит одна фирма, я ничего о ней не знаю, кроме названия, оно значится на выписках.
— Как же она называется?
— «Брюсуотер Норвиджен Инкорпорейтед».
— И второй вопрос: кто тот человек, который проводил здесь уик-энды в обществе Лилиан Уокер?
— Мы были юнцами. Летом ваша бабушка любила с ним купаться. До чего она была красива! Иногда мы добирались сюда вплавь и прятались в зарослях над бухточкой. Он тогда еще не был известным человеком. Честное слово, я видел его всего дважды. Только гораздо позже я понял, кто это.
— Может, хватит тянуть? — не вытерпела Сьюзи. — Кто?!
— Странно, ваша бабка выражала свое нетерпение в точности так же… Он был очень богат и очень влиятелен, — продолжил Эллиот Бруди. — Не дай бог превратить такого в своего врага! Ирония в том, что ваш дед и он соперничали не только из-за вашей бабки. Вообразите, у жены сенатора-демократа шашни с республиканцем! Но все это в прошлом, пусть там и покоится. Чего это я с вами разоткровенничался?
Сьюзи взяла старого бакалейщика за руку.
— Эти семейные тайны принадлежат мне, — заговорила она, — к тому же отныне платить вам буду я. Так что, мистер Бруди, считайте это первым приказанием хозяйки, такой же требовательной и упрямой, как ее бабка. Выкладывайте все что знаете!
Бруди еще немного помялся.
— Проводите меня к лодке, мне пора назад.
На тропинке, ведущей к пристани, у Эллиота Бруди снова развязался язык.
— Сейчас я скажу вам то, что сказал вашему деду, когда он приехал сюда. Ваша бабушка и ее возлюбленный расстались здесь, на острове. В день их ссоры мы с приятелями были здесь, прятались вон за теми деревьями. Не знаю, из-за чего разгорелся сыр-бор, сначала они говорили тихо, с нашего наблюдательного пункта ничего нельзя было расслышать. Но дальше больше, и до наших зрительских мест стала доноситься такая брань, какой мы раньше и не слыхивали, а ведь мы были далеко не кисейные барышни… Она называла его трусом, подонком и еще по-всякому. Не заставляйте меня все это повторять… Она сказала, что больше не желает его видеть, что пойдет до конца, не важно, с ним или без него. Он распсиховался и отвесил ей несколько пощечин. Звонкие были оплеухи! Настолько, что мы с ребятами уже подумывали, не пора ли их разнимать. Поднимать руку на женщину — последнее дело! Но когда она упала на песок, он утих. Собрал свои вещи и уплыл в лодке, оставив ее лежать.
— И что же она? — поторопила Сьюзи рассказчика.
— Даю вам слово, мэм, если бы мой папаша отвесил мне хотя бы одну оплеуху из тех, что достались ей, я бы сутки лил слезы. А она — нет, ни единой слезинки! Мы с ума сходили, так нам хотелось броситься ей на помощь, но страх пересилил. Она постояла на коленях, потом встала и ушла по тропинке в дом. Назавтра я снова был тут как тут, хотел взглянуть, как она, но ее уже не было. Больше я ее не видел.
— Кто же он был, этот трус и подонок? — поднажал Эндрю.
— Он потом женился, захватывал все больше власти и в конце концов оказался на самой вершине, но это было уже спустя много лет. Ну все, я и так слишком много вам наговорил. Мне пора. — Эллиот Бруди сел в лодку. — Когда приплывет мой сын с продуктами, не мучайте его расспросами, он ничего не знает. Я ему ничего не рассказывал — как и всем остальным. Наслаждайтесь, это мирное, волшебное местечко!
Скоро лодка Эллиота Бруди превратилась в маленькую точку. Сьюзи и Эндрю так и не двинулись с места, только изредка ошеломленно переглядывались.
— Остается все это переварить, а потом пойти по следу, благо следов тут хоть отбавляй, — выдавил наконец Эндрю.
— Почему мой дед так цеплялся за этот остров? Ведь он был для него воплощением кошмара!
— Я не собирался начинать с этого вопроса, но он заслуживает внимания. Вы разгадывайте семейную загадку, а меня больше занимает эта компания, так щедро оплачивающая услуги нашего бакалейщика, который так и не сказал нам главного. Еще мне любопытно, что имела в виду ваша бабушка, когда грозила своему любовнику дойти до конца, либо с ним, либо без него.