Кейн опустил свои четвертаки и скопировал весь материал для Джона Батлера. Он сделал два экземпляра на тот случай, если Батлер по каким-то причинам не справится с работой и вместо него придется использовать другого человека. Сомневался, что такое случится, но вероятность существовала. Кейн не собирался недооценивать Питера Джеймисона второй раз и выглядеть таким же глупым, как человек, пытавшийся застрелить его после встречи с сенатором Драммондом.
Большой конверт и ленту он купил, не снимая шоферских перчаток. Затем поехал в вашингтонский аэропорт имени Рональда Рейгана и прошел прямо к билетным кассам авиакомпании «Дельта». Там в коридоре отыскал скамью, которой они пользовались и раньше. Это место с большого расстояния не просматривалось, так что наблюдать за тем, что он делает, издалека не было возможности. Для слежки человек должен был находиться поблизости, а это означало, что место для тайника выбрано правильно.
Конверт лежал в портфеле вместе с кусочком замазки. Кейн сунул руку в перчатке под конверт, вынул его, приклеил к скамье снизу. Осталось поставить сигнал закладки тайника.
Кейн направился по основному коридору в толпе до места, где пол имеет небольшой наклон. Поднимаясь вверх, он сунул руку в карман и выжал на кончики пальцев небольшое количество вазелина из тюбика. Двигаясь вперед, скользил рукой по брусу перил, пока не дошел до нужного места прямо под висящим над головой указателем. Здесь он провел пальцами в вазелине вдоль алюминиевого бруса перил, оставив там толстое пятно геля длиною в один фут.
Самолет прибыл в восемь восемнадцать, и Батлер вышел из него первым. Он воспользовался одним из преимуществ первого класса, где, как правило, всегда имеются свободные места. Короткий перелет в Альбукерке в собственном вертолете обеспечил подобную пересадку.
Толпы спешащих людей в аэропорту напомнили ему о том, почему, где и как он живет. Почти все, кто шел навстречу, пристально вглядывались в его лицо. Некоторые отводили взгляд, когда он смотрел на них. Другие, казалось, не могли этого сделать, хотя было видно, что старались изо всех сил. Некоторые сталкивались с ним и нахально шли прямо на него. Это ему не нравилось. От подобных наскоков сжимались кулаки, но он, будучи профессионалом, умел сдерживать себя. Батлер шел по терминалу и искал наклонный пол – место, которым ему приходилось пользоваться и раньше. Смущало, что его вынудили использовать тот же тайник и тот же сигнал закладки материала второй раз.
Проходя по наклонному полу, Батлер сдвинул плечевой ремень своей брезентовой сумки. Сумка была его единственной поклажей и содержала все, что могло ему понадобиться. Он превосходно владел огнестрельным оружием, но признавал его непригодным для использования по той причине, что оно производит большой шум, да и вообще считал нелепым инструментом, напичканным уликами, которым пользуются любители, не понимающие разницы между убийством по заказу и простым причинением смерти. Его инструменты были не менее смертоносными, но не производили шума и их можно было спокойно перевозить на самолете коммерческой авиалинии.
Батлер провел пальцами под перилами по всей их длине, не полагаясь ни на чью аккуратность, кроме собственной. Пальцы ощутили гель точно там, где этот маслянистый след и должен находиться. Он никогда бы не позволил себе повернуться или хотя бы оглянуться и посмотреть, не заметил ли кто-нибудь его и не видно ли человека, оставившего сигнал. Давным-давно он подавил в себе любопытство, отбросив его вместе с прочими слабостями, несовместимыми с его профессией.
Батлер пошел к скамье у касс авиакомпании «Дельта» и изъял из тайника конверт. Взял напрокат машину и через пятнадцать минут находился вне аэропорта.
Джеймисон растянулся на кровати в «Уан Вашингтон Серкл», уединенной гостинице с многочисленными удобствами, которыми он не собирался пользоваться. Недовольный тем, что прекратил охоту, он с нетерпением ждал звонка Блевинса. Блевинс должен был позвонить в 11 часов.
Он закрыл глаза и попытался отдаться отдыху и сполна воспользоваться вынужденным бездействием, но мозг продолжал работать в бешеном режиме. Слишком много сложнейших вопросов, наполняющих сознание, слишком много для того, чтобы найти на них ответы, не заменив существующую мозговую программу на более совершенную. Джеймисон надеялся, что Блевинс снабдит его информацией, которая поможет вернуть Мелиссу.
После уличной драки он позвонил сенатору Драммонду в надежде установить личность здоровилы. Драммонд был возмущен тем, что Джеймисон подверг себя такому риску, и потребовал, чтобы он немедленно явился и принял охрану от возможного насилия, которую обеспечит ему соответствующая служба сенатора. Он хотел, чтобы Джеймисон оставался в живых, по крайней мере достаточно долго, для того чтобы выступить в качестве свидетеля на сенатском слушании. Джеймисон пытался объяснить, что это невозможно. Он не мог сделать это сейчас – вот когда удостоверится, что Мелиссе ничего не угрожает… Они даже могли бы явиться вместе. Но только не раньше того, как она окажется в полной безопасности. Джеймисон не смог помочь, когда Мелисса рассчитывала на него, и никогда не забудет ее мольбы. Ему не хотелось провести остаток жизни с еще одним воспоминанием о постигшей его неудаче.
Это произошло два года назад. Они поехали вдвоем вдоль побережья золотой осенью на уик-энд, надеясь, что им удастся снять боль, которую причинили друг другу, и забыть об ущербе, который нанесли своим отношениям. Они провели в поездке на два дня больше, чем планировалось, потому что стояла превосходная погода. Питеру вообще не хотелось возвращаться домой.
Это случилось в последнюю ночь их пребывания на отдыхе, звездным вечером, достаточно холодным для того, чтобы надеть жакеты, но вполне теплым, чтобы пройтись босиком по пляжу Делавер-бич. Они заметили, как к ним приближаются мужчины, но не увидели причины подозревать их в чем бы то ни было, хотя позднее Джеймисон, мысленно прокручивая события той ночи в обратном направлении, со стыдом признавал, что он все-таки подозревал и внимательно следил за ними, приведя себя в боевую готовность. В конце концов, он был крупнее их, сильнее и лучше подготовлен. Они были всего лишь местными «крутыми парнями», которые искали приключений. Пусть только попробуют полезть, он заставит их пожалеть об этом.
Однако все произошло не так, как он предполагал.
Люди подошли, когда они с Мелиссой медленно прохаживались, делясь друг с другом тайными мыслями и добрыми чувствами. Это было на дальнем пляже к югу от паромной переправы, что на мысе Кейп-Льюис. Парни вели себя естественно и дружелюбно, говорили что-то приятное и вежливое, а потом брызнули Джеймисону в лицо перечный аэрозоль. Его глаза от этого мгновенно запылали огнем, а лицо охватил жар.
Сквозь боль и жжение он слышал крик Мелиссы: «Питер, помоги, пожалуйста, помоги!» Этот порождающий ужас крик потонул в приглушенном бормотании. Джеймисон тотчас бросился в атаку, торопливо извлек своего далеко запрятанного «неуправляемого психа» и привел его в действие, позволил ему слепо взорваться всем, что в нем набралось, даже когда спиной почувствовал удар ножа между ребер. Потом один из парней ударил его сбоку по голове, чуть не сбив с ног, но «неуправляемый псих» успел перехватить руку нападавшего, скрутил ее, заломил назад и переломил в запястье. Он несколько раз сжал сразу ослабевшую руку, слушая, как визжит обидчик, и радуясь этому визгу. Где находится Мелисса, он уже не знал.