– Значит, ты намерен передать Тайю на суд летателей? – спросила Марис.
Губы Правителя судорожно задергались, он посмотрел на Эвана, старательно не замечая Марис.
– Я предполагаю, что летатели захотят прислать своего представителя – чтобы от их имени осудить Тайю, просить о милосердии, указать на смягчающие обстоятельства. Но преступление нанесло урон мне… то есть Тайосу, а в подобном случае право судить и назначать кару принадлежит только Правителю. Ты согласен?
– Я ничего не знаю о законах и правах Правителей, – тихо ответил Эван. – Мне известны лишь способы врачевания.
Его пальцы предостерегающе сжали локоть Марис, и она промолчала. Это далось ей нелегко: много лет она откровенно говорила все, что думала.
Правитель злорадно улыбнулся Эвану:
– Так, может быть, ты не прочь пополнить свои познания? Приглашаю тебя с помощницей отужинать у меня, а после поприсутствовать на весьма поучительном зрелище: на закате будет повешен предатель – целитель Рени.
– За какое преступление?
– За измену, я же сказал. У этого Рени есть родня на Трейне, и его часто видели в обществе летателя-предательницы. Доказано даже, что он сожительствовал с ней и к тому же был ее сообщником. Так вы останетесь посмотреть, какая судьба ждет тех, кто меня предает?
К горлу Марис подступила тошнота.
– Нет, пожалуй, – ответил Эван. – С твоего разрешения, нам пора возвращаться.
Эван и Марис шли молча, пока сопровождавший их стражник не повернул назад. Когда наконец опасность, что их подслушают, миновала, Эван сказал со вздохом:
– Бедный Рени!
– Бедная Тайя! – воскликнула Марис. – Он ведь намерен повесить и ее. Конечно, она виновата, но это слишком. Не знаю, что сделают летатели, но подобного они не потерпят! Правителю неподвластны летатели!
– Может быть, этого не случится, – сказал Эван. – Беднягу Рени ждет смерть, тут нет сомнений. Скорее всего Правитель удовлетворится его казнью – он кровожаден, но не безумен. Он, конечно, понимает, что должен выдать Тайю летателям и покарать ее могут только они.
– Что бы ни произошло с Тайей, меня это не касается, – вздохнула Марис. – После сорока лет полетов трудно избавиться от привычки чувствовать себя летателем. Но я теперь бескрылая, и судьба Тайи не должна меня волновать.
Эван обнял ее и привлек к себе.
– Марис, никто не требует, чтобы ты забыла о том, как была летателем, и перестала ощущать свою связь с ними.
– Знаю, – ответила Марис. – Никто, кроме меня самой. Но по-другому не получится, Эван. Я должна все забыть, иначе не смогу жить дальше. В молодости легенда о Деревянных Крыльях казалась мне такой романтичной! Я верила, что нет ничего важнее мечты, что стоит только очень сильно желать чего-то, и оно непременно сбудется. Мне и в голову не приходило задуматься, что произошло бы с Деревянными Крыльями, если бы его спасли из морской пучины и он остался жив. Если бы его подобрали, когда он качался на волнах на своих дурацких деревянных крыльях, и отвезли к бескрылым родным и друзьям, как бы он жил с разбитой мечтой? На какие уступки ему пришлось бы пойти? – Она вздохнула и прислонила голову к плечу Эвана. – Я долго была летателем – гораздо дольше многих. Мне следовало бы находить в этом удовлетворение, но я не могу, как ни жаль. Кое в чем я осталась ребенком, Эван. Я так и не научилась смиряться с разочарованиями – я верила, что всегда отыщется способ добиться желаемого, не отказавшись, не уступив. Так тяжко, Эван!
– Взрослеть всегда трудно, – ответил он. – Выздоровление требует времени. Терпение, Марис.
Колль и Бари отправились дальше. Они решили еще раз обойти Тайос, прежде чем поплыть на другие Восточные Острова. Колль заверил сестру и Эвана, что скоро они их снова навестят, но Марис не сомневалась, что в круговороте дел одно будет цепляться за другое, и пройдут не месяцы, а годы до их следующей встречи с Коллем или его дочерью.
Однако они вернулись через несколько дней. Колль был в ярости.
– Чтобы уехать с этого Богом забытого островишки, нужно разрешение Правителя! – закричал он, едва Марис удивленно поздоровалась с ними. – Время опасное, а певцы – потенциальные шпионы!
Бари робко выглянула из-за широкой отцовской спины и бросилась обнимать Марис и Эвана.
– Я рада, что мы вернулись, – шепнула она.
– Значит, Трейну объявлена война? – спросил Эван. Он улыбнулся Бари, но лицо его помрачнело.
Колль рухнул в кресло у очага.
– Не знаю, война это уже или не война, – сказал он. – Но на улицах болтают, что Правитель отправил три военных корабля, битком набитых стражниками, захватить рудник. – Он пощипывал струны гитары, терзая слушателей какофонией звуков. – А в ожидании исхода этого милого предприятия приехать на Тайос или покинуть его можно только по личному специальному разрешению Правителя. Торговцы в бешенстве, но возражать боятся. – Колль насупился. – Подожди, дай только мне убраться отсюда, и я сложу балладу, которая поджарит уши Правителя Тайоса, когда он ее услышит! А услышит он ее обязательно!
– Ты говоришь прямо как Баррион! – Марис засмеялась. – Он всегда утверждал, что на самом деле всем правят певцы!
Колль невольно улыбнулся, но Эван продолжал хмуриться.
– Никакая песня не залечит раны и не воскресит мертвых, – произнес он. – Если война вот-вот вспыхнет, нам следует покинуть лес и отправиться в Порт-Тайос. Туда привезут раненых – всех, кто выдержит плавание. Я буду нужен им.
– Улицы Порт-Тайоса сейчас просто обезумели от всяческих слухов и мрачных историй, – сказал Колль. – В городе неладно. Правитель повесил своего целителя, и люди боятся нос сунуть в крепость. Скоро что-то начнется, и не только на Трейне. – Он посмотрел на Марис. – Что-то зреет и среди летателей. Я насчитал над проливом не меньше десятка крыльев: кто-то прилетал, кто-то улетал. Сначала я решил, что они доставляют военные сводки и приказы, но в «Голове сциллы» я выпил с кожевницей кружку-другую, и она поведала мне иное. Ее сестра – стражник, и она проболталась, что недавно арестовала летателя. Правитель вздумал судить летателя за измену! Представляешь?
– Да, – сказала Марис. – Это так.
– Что? – Колль растерянно заморгал. – Э… Я бы выпил чаю.
– Сейчас заварю. – Эван направился к очагу.
– Продолжай же! – потребовала Марис. – Какие еще слухи?
– Но ты вроде бы знаешь больше меня про этот арест. Я просто поверить не мог. А что тебе известно?
Марис замялась:
– Нас предупредили, чтобы мы об этом не рассказывали.
Струны гитары возмущенно зазвенели под пальцами Колля.
– Я твой брат, черт подери. Пусть я и певец, но молчать умею. Выкладывай!
И Марис рассказала ему, как их вызывали в крепость.
– Теперь многое становится понятно! – заметил Колль, когда Марис закончила. – В городе про это тоже говорят. Даже стражники пробалтываются, и тайны Правителя хранятся совсем не так строго, как он воображает! Я и представить не мог, что это правда. Неудивительно, что над островом кружит столько летателей! Пусть-ка Правитель попробует помешать им прилетать и улетать! – Он ухмыльнулся во весь рот.