Бобровников вернулся к столу, вновь поднял портрет и приложил к стене сбоку от портрета нынешнего президента, но чуть ниже. Всё-таки так. Пока так.
2.
- Почему собственно без стука? - недовольно произнес Кичуй. И, еще не закончив фразы, переменился в лице, - в кабинет входил Борис Семенович Гуревич. До недавнего времени заместитель председателя Центробанка, а отныне - глава временной администрации банка "Возрождение".
- Или заняты? Или-таки свободны? - отдуваясь по обыкновению, вальяжно произнес Гуревич.
- Для вас - всегда! - в тон ему выпалил Игорь. Демонстративно освободил собственное кресло. - Прошу осваиваться.
- И - не уговаривайте! Все равно не уговорите, - замахал пухлыми ручками Гуревич, прикидывая, как бы осторожно опуститься на гостевой диванчик. - Я ж не завоевателем сюда пришел, а союзником. Так что это место вашим как было, так и останется. А мне, пожалуй, подберем...
Тут он опустился-таки куда хотел. Но диванная кожа с лопающим звуком просела под тяжестью увестистого зада и, будто болотная воронка, засосала его внутрь, так что короткие ножки Бориса Семеновича, оторвавшись от пола, беспомощно задергались. Игорь бросился на подмогу и с трудом вытянул беспомощного главу временной администрации с дивана. - Можно считать, что сотрудничество началось непросто, - с достоинством прокомментировал покрасневший Гуревич, предусмотрительно перебравшись на стул.
- Мебель надо первым делом подобрать, - определился он. - Чтоб непровалистая.
- Уже дал команду хозяйственникам.
- На Лубянку переправьте, в банковский особнячок, который прежде Забелин занимал. Я его как раз сегодня приглядел.
- Мы думали вас разместить здесь, в центральном офисе. Чтоб можно было оперативно согласовывать. Даже кабинет подготовили. И - материалы подбирать начали, - Игорь кивнул на приготовленные папки на журнальном столике.
- Не-не-не! - Гуревич, защищаясь, замахал ручками. - Документы, само собой, изучу. Как без того? Займусь тщательно. Но разместиться хорошо бы все-таки в сторонке. Я ведь за годы в центробанке так, знаете, устал от этих огромных, суетливых коридоров. Хочется покоя.
Игорь понимающе кивнул.
- Команду с собой большую приведете?
- Да прихвачу, конечно, пару-тройку человечков из проверенных. Но не это главное, - Гуревич доверительно понизил тембр голоса. - Главное, чтоб у нас с вами все в такт выходило.
Игорь выжидательно вытянул шею.
- Знаете, у врачей главный принцип - не навреди. У вас уже своя аварийная команда сложилась. Не разваливать же! Потому, надеюсь, работать станем слаженно.
- Так Иван Васильевич на это очень рассчитывает.
- Еще бы. Не чужие. Цели ваши на сегодня от Ивана Васильевича знаю. И - принимаю. Трудная, но благороднейшая задача - банк несмотря ни на что сохранить. Но и вы как президент должны входить в создавшееся положение. Фигура моя, как догадываетесь, компромиссная. Слишком много желающих поставить вместо меня своего человека. И далеко не все бы разделили эти ваши приоритеты. Куда больше желающих попросту...
Гуревич сделал хватательное движение.
- М-да. Уж больно соблазнителен кусман. Потому за работой моей будут следить пристально. В лупу, можно сказать. Один неверный неправовой шаг и - тут же отстранят. А вы в этом заинтересованы?
- Мы вас не подведем, Борис Семенович! У нас вся технология отточена.
- Но ведь совсем без нарушений тоже не получится.
- Не получится, - тонко согласился Игорь. - Но свести к минимуму сумеем. В любом случае мимо вас ничто не пройдет: все заметные сделки будем визировать у вас. - А вот это как раз не обязательно. Ограничение одно - то, что на балансе у банка, без моей визы категорически не распродавать. За это отвечаю в первую голову! Ну и, конечно, дебитовочку под контроль. В остальном у вас полный карт-бланш. Я вам достаточно доверяю. Гуревич почмокал полными губами. Понимая, что сейчас услышит самое главное, Игорь внимательно вытянул длинную шею, нависнув над собеседником. Борис Семенович невольно отпрянул.
- Извините, дурная привычка, - Кичуй отодвинулся.
- У всех у нас есть привычки. Но работать-то вместе. Стало быть, надо развивать привычку терпеть чужие привычки, - Гуревич хохотнул. - Вы хоть представляете себе, дорогой Игорь Сергеевич, какое на меня начнется давление? Ведь каждый захочет, чтоб его интересы были учтены. А так не бывает. И если мы с вами в одной обойме, то весь груз снаружи принять придется мне.
- Это мы понимаем. И, поверьте, ценим. Вся возможная помощь вплоть до охраны...
- Ну, охрана само собой. Но ведь, совершая сделки в интересах вкладчиков, мы не должны забывать о поощрении наиболее ценных сотрудников. Здесь ведь не всегда можно зарплатой ограничиться. В частности, я приведу людей. И вы понимаете...
- Понимаю, - обрадовался Игорь, не знавший, как самому подступиться к скользкой теме. - Всё понимаю. Об этом даже не волнуйтесь. Продумаем схемы, чтоб иметь возможность на каждой сделке вычленить кэш. Так что фонд для вашего поощрения создадим... То есть вашей команды, - поспешно поправился Игорь. Боясь реакции Гуревича, поднял глаза. Но опасения не оправдались. Борис Семенович к оговорке отнесся вполне снисходительно.
- В правильном направлении мыслите. Детали потом отрегулируем. Но, Игорь Сергеевич, - он значительно поднял палец. - Про то, что мы обговорили, - только между мною и вами.
- Даже не волнуйтесь!
- Я к тому...
- Извините.
- ... Что, пожалуй, даже Ивана Васильевича не стоит этими мелочами грузить. Надо ли летающему меж облаками орлу вглядываться в нашу обыденность? Вы согласны?
- Разумеется.
- Вот и чудненько, - Гуревич с усилием поднялся. Ткнул пальчиком в поджарый живот президента банка. - Так что, бум работать?
- Ой! Бум! - заверил Кичуй.
- И славно. И хорошо, - Гуревич потянулся со вкусом, так что рубаха поползла из брюк, обнажив крупный, будто разваренный пельмень, пупок. - Господи! Даже не верится, что не надо больше по утрам ездить в этот опостылевший центробанк. Выслушивать всякие ЦУ. Я - свободный человек! Как же это чудненько! Можете не провожать. Теперь будем по-свойски. Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!
Он вышел, оставив президента банка несколько озадаченным.
3.
Иван Васильевич Рублев на своей подмосковной даче пил с дочерью вечерний чай. Пил пятый раз за день, чтобы хоть чем-то занять установившуюся внутри пустоту. Судьба словно задалась целью проверить его на прочность. Сначала утрата документов по "кондитерке", после чего фактически разорвались отношения с Мананой. Отношения, ставшие важной частью его жизни. Затем - одна за другой смерти мальчишек, особенно - Дерясина, которую ему не отмолить по гроб жизни. Рублев, помимо воли, тяжко выдохнул. - Довольно, папуля, - Инна накрыла руку отца своей. - Итак весь высох за эти дни. Хватит себя гнобить. Пойми, наконец, - ты ни в чем не виноват! Если на то пошло, это я - дура. - Ты-то тут причем?! - Очень даже при том. Ведь на самом деле мы с Андрюшкой встречались. Уже после замужества. Как любовники. Она встретила изумленный взгляд отца, горько опустила голову. - Я ведь его одного, пожалуй, всерьез любила. Он, папа, замуж предлагал. А я вот - побоялась всё заново. Может, потому и решился на такое, что - отказала. - Да полно тебе! - притворно вспылил Рублев. Теперь уже он счел необходимым утешить дочь. Инна была на сносях. С неделю перехаживала. Схватки ожидались всякую минуту. И сейчас они ждали рублевского водителя, чтобы отвезти ее в московскую квартиру, а оттуда утром - в роддом. Нервничать ей нельзя было категорически.