Валентина кивнула в сторону Жана, чем вогнала меня в краску.
- Валя! Как тебе не стыдно!
- Да я уже сто лет Валя. А почему мне должно быть стыдно? Мы все взрослые люди. Я просто хотела узнать, у всех французов с карандаш или встречается поприличнее.
- Я не отвечаю на подобные вопросы, потому, что это слишком интимно.
- Да ладно тебе. В наше время вообще интимных вещей не бывает. Сейчас по телевизору только про это и говорят, а все газеты сексуальными письмами и голыми девицами напичканы.
- У Жана все в порядке, - произнесла я ледяным голосом и покраснела еще больше.
- Ну и слава богу. Значит, мне просто не повезло, - успокоилась Валентина и перевела разговор на другую тему: - Куда мы сейчас твоего француза повезем?
- В отель.
- В таком виде?
- Какая разница, в каком. Его нужно срочно, первым же самолетом, отправить в Москву, а там пусть летит в Париж.
- Он же у тебя самолетов боится!
- Мне кажется, что после всего, что он пережил, он уже вряд ли будет вообще чего-либо бояться.
- Ты права. В таком состоянии его можно смело сажать на что угодно. Ты побудь пока здесь, а я машину сюда подгоню. Я ее специально на своей даче бросила и не стала к деду на ней подъезжать. Думаю, увидит машину да деру даст. Где мы его искать будем? А так мы его на огороде застали. Тома, я сейчас приеду.
Валентина приобняла меня и направилась к выходу. Я бросилась следом за ней:
- Я хотела сказать, что доверяю тебе.
- Спасибо. Я через пять минут буду.
Валя пошла к своей даче, а я села рядом с Жаном и стала гладить его по грязным, спутанным волосам.
- Жан, сейчас приедем в отель. Я тебя помою, приведу в порядок, ты немного отдохнешь и поедешь в Москву. Тебе нужно уезжать в Париж. Ты хочешь домой?
- Да, - кивнул головой Жан и произнес пьяным голосом: - Франсуаза волнуется.
Мне показалось, что мне вонзили стрелу в самое сердце, но я не показала свою боль Жану.
- Твою жену зовут Франсуаза?
- Да.
- Красивое имя. Я ей звонила, она не сказала, как ее зовут.
- А зачем ты ей звонила? - Несмотря на подвыпившее состояние, в котором пребывал Жан, я сразу поняла, что ему не понравилось произнесенное мной. Более того, он разозлился настолько, что я с трудом смогла удержать его на диване.
- Не волнуйся. Я не сказала ей, кто я такая. Я представилась как твоя коллега по работе из Казани. Я же не знала, где ты и что с тобой. Я места себе не находила. Я очень переживала. Мне нужно было узнать, нет ли тебя дома. Я позвонила от безысходности, поверь. Но я ни в коем случае тебе не навредила. Твоя жена ничего не заподозрила.
- Что сказала тебе Франсуаза?
- Она сказала, что она тебя ждет и верит во все хорошее.
- Я знал, что она так скажет. - Жан не скрывал, что доволен моим ответом, и широко улыбнулся.
Я специально не сказала Жану о том, что в тот момент, когда я звонила его жене, у нее играла музыка и были слышны мужские голоса. Мне не хотелось причинять любимому человеку лишние страдания. А что касается той душевной боли, которую в данный момент испытывала я сама, то я к ней уже давно привыкла.
- Тома, можно тебя на минутку.
Я повернула голову и посмотрела на стоящего рядом с собой деда.
- Что еще?
- Тома, ты за меня, пожалуйста, замолви словечко перед Валей. Пусть она все, что произошло, в тайне держит. Я понимаю, что я плохо поступил, и вину свою не отрицаю, а очень раскаиваюсь. Я уже сам тысячу раз пожалел о том, что сделал. Не нужно ребятам Влада ничего рассказывать. Они же за это дело меня прямо в этих грядках закопают. А мне пожить хочется. Урожай собрать. К Матрене побегать и ее немного потискать. Я всем, чем хочешь, поклянусь, что больше никогда в жизни чужого не возьму. Ни кастрюли, ни бутылки чужой и ни француза. Пусть они там хоть черта лысого привозят, я к нему даже не притронусь. Буду честно свою работу выполнять и лишнего не спрашивать. Да и все эти иностранцы один сплошной порожняк.
- Дед, где ты таких слов набрался?
- Я в город иногда езжу. С людьми общаюсь.
- С какими же это ты людьми общаешься?
- С разными, - ответил дед. - А иностранцы и в самом деле сплошной порожняк. За них никто не дает и копейки. От них одни неприятности, да и только.
- Да ты на эти неприятности сам нарываешься.
- Тома, я тебе клянусь. К чужому никогда не притронусь. Мне чужого и даром не нужно. Ты попробуешь это Вале внушить?
Да невыгодно Валентине тебя закладывать. Поверим тебе на слово. Только и ты смотри, сам никому не рассказывай, что ты Жана к себе перетащил, а затем мы приехали и его у тебя забрали.
- Я могила, - сразу заверил меня Матвей. - Я вам с Валей всю жизнь благодарен буду. Можете приходить ко мне, когда вам вздумается, и пить самогонки сколько хотите. Можете картошки у меня на зиму взять. Я вам накопаю сколько надо. Капусты, перца. Что увидите на моем огороде, то ваше. Все берите. Мой огород теперь ваш огород.
- Да прекрати ты. - Я посмотрела на часы и забеспокоилась: - Что-то Валентины нет так долго. Не нравится мне все это.
- Может, двигатель не заводится? - сразу выдвинул свою гипотезу дед.
- Да все нормально было с двигателем.
- Может, аккумулятор сел?
- Лето на дворе. Как он может сесть?
- Всякое бывает. Давай я схожу посмотрю, - услужливый Матвей горел желанием оказать мне хоть какую помощь.
- Нет уж. Я сама схожу, - задумчиво произнесла я и посмотрела на задремавшего Жана.
- Это его самогонка повалила, - объяснил мне Матвей.
- Вот и хорошо. Пусть поспит в нормальных условиях. Он столько всего натерпелся. Я пойду посмотрю, почему Валя не едет. Оставляю Жана здесь. Смотри, не сделай ничего лишнего.
- Да я вообще буду сидеть без движений, положив руки на колени, - заверил меня Матвей.
- Смотри мне, - на всякий случай пригрозила я ему пальцем. - Я скоро приду.
Встав с дивана, я дошла уже почти до самого выхода, затем остановилась и позвала деда.