Потратил ещё время на то, чтобы соорудить переправу.
Рядом с забором была прокопана глубокая канава, и сейчас она доверху была заполнена водой. Он взял три тонких сосновых ствола, спиленных дорожниками, и, обрубив сучья, перебросил жерди с берега на берег.
Мостик прогибался, но держал – и его самого, и мопед.
Протащив мопед через дыру, закрыл калитку и повесил на неё замок. Никто, кроме него, не должен был пользоваться проходом. Это была только его привилегия – и ничья больше.
Завёл мотор и погнал по бетонной дороге, проложенной рядом с насыпью. Поднялся на горку и, доехав до моста, спустился по пологому склону к реке, над которой, словно горячий пар, висел туман.
Ограда доходила до воды, но в этом месте было довольно мелко.
Вошёл в реку и, обогнув забор, оказался на песчаной полосе, тянувшейся до самого устья. Летом тут всегда болтался народ, но сейчас не было ни души, и никто не мог его увидеть.
Можно было бы кинуть в воду парочку хлопушек прямо здесь. Знакомые рыбаки уверяли, что в ямах под мостом стоит крупная рыба. Но тогда нужно ставить сетку. Очень уж быстрое тут течение, и река ещё поворачивает резко. Оглушённую взрывом рыбу отнесёт к левому берегу, к камышам, – там её уже не достанешь.
Он слушал, как гремят на озере взрывы, и морщился – ему эта канонада действовала на нервы. Наверняка это не местные. Чужаки, и, скорее всего, вояки – очень уж много треску.
Последний взрыв прозвучал совсем близко. Чужаки начинали глушить в протоках, около полигона, и постепенно продвигались к реке. К тому месту, где вода, переливаясь через дамбу, падает с высоты на камни.
И обалдевшая рыба, подойдя к краю запруды, тоже сигает с обрыва вниз. Остаётся только подставить под неё сачок.
Хорошее место, особенно по весне, когда рыба идёт на нерест. Но и в это время можно начерпать порядочно, и жалко отдавать кому-то такой шанс.
Он помчался к плотине и, обогнув холм, увидел армейский грузовик и крутившихся около него солдат. Они выгружали из кузова ящики с взрывчаткой и таскали их к воде.
Спрятавшись за деревом, он смотрел, как солдаты бомбят озеро.
Рассыпавшись по берегу, швыряют в воду заряды. Ждут, когда рыба всплывёт, и, раздевшись до трусов, лезут в воду с черпаками и вёдрами.
Наполнив ведро, относят к машине и сортируют, перекладывая рыбу в полиэтиленовые мешки. Берут только крупную, а мелочь выбрасывают обратно в озеро – её сразу подхватывают чайки.
Он вернулся на дорогу и поехал по колее, продавленной в глине колёсами грузовика. Добравшись до просеки, оставил мопед под кустом и дальше двигался пешком.
Прошёл через старую вырубку и, поднявшись на холм, снова увидел озеро. Но он был сейчас на другом берегу, и картинка тут была другая – светлая и чистая. Унесло свежим ветром туман, и появились скалы и узкие бухты, врезавшиеся в гранит.
Подобравшись поближе к воде, кинул первую хлопушку.
Прокатившись по скалам, эхо повторило взрыв с разными отголосками. Вверх взметнулся водяной фонтан, и, когда озеро перестало пучить, на поверхности появилось несколько окушков.
Он повторил попытку, и ему показалось, что взрывом подняло со дна корягу. Приглядевшись, понял, что это огромный судак. Он шевелился и, хотя его контузило, в любой момент мог снова уйти в глубину.
Скинул куртку и, стянув торопливо сапог и протез, кубарем скатился по склону. Прыгнул в воду, не почувствовав даже, какая она холодная. Доплыв до судака, сунул пальцы ему под жабры – и потащил к берегу. Тот почти не сопротивлялся, только дёрнулся слабо пару раз – и дал выкинуть себя на сушу.
Потом он развёл костёр и, сидя у огня, сушил мокрую одежду. Задремал – и вскочил резко, услышав, как хрустнула под чьей-то ногой ветка.
Перед ним стоял солдат, и он сразу же его узнал. Это был один из тех вояк, что глушили рыбу около плотины.
– Тебе чего? – спросил он сердито. – Ты как на меня вышел? Вы сюда все перебрались, что ли?
– Не, батя, я один, – ответил служивый. – Остальные в часть поехали, а я удрал.
– Как это удрал? – не понял он. – Тебя теперь ищут?
– Нет, – мотнул головой солдат. – Меня никто пока искать не будет. Я соврал им, что с бабой познакомился, – и отпросился до утра. Но обратно в часть не вернусь. Это я твёрдо решил.
– Выходит, ты теперь дезертир? – уточнил он, разглядывая синяки и ссадины на лице и шее у парня.
– Ага, дезертир, – согласился тот. – Мне бы только до моря добраться, а там меня уже никто не поймает. Украду лодку – и уплыву в Финляндию.
– Ты, конечно, здорово всё придумал. – Он потрогал висевшие на палках брюки и свитер – они были уже почти сухие – и начал одеваться. – Только тебе одежда цивильная нужна будет и деньги. Ты знаешь, рядовой, где их можно достать?
– Они у меня были. – Он достал из-под гимнастёрки маленький кошелёк и, открыв его, показал: – Вот тут лежали, и даже доллары были. Деды забрали всё и сказали, что ещё и мало. Велели взять денег у бабы моей и принести им водки и сигарет. Или заставят меня вылизывать языком уборную.
– Ладно, пойдём. – Он показал на рюкзак, и парень сразу же его надел и, прихватив ещё и сумку, вышел на тропу. – Одежонку кое-какую я тебе, пожалуй, найду. А деньгами помочь не смогу – это ты не по адресу обратился.
Двигались очень быстро, и, хотя он шёл налегке, поспевал за парнем с трудом.
– Погоди, отдохнём немного. – Он опустился на пень, и солдат, скинув рюкзак, устроился рядом, на поваленном дереве. – У тебя родные-то есть?
– Сеструха в Финляндии живёт. – Он стряхнул с плеча упавшего на него с ветки паука. – Только я адреса не знаю. Сначала письма писала, а потом перестала.
– Интересное совпадение, – сказал он. – У меня сестра тоже за финна замуж вышла. Я недавно ездил к ней. Хорошо живёт.
Снова потемнело. Натянуло туч, и начал накрапывать дождь.
– Заночуешь сегодня у меня. – Он достал из кармана ржаную горбушку и, разломив хлеб, протянул кусок солдату. – А утром попрошу соседа, чтобы до города тебя довёз. У него своя фура – там слона можно спрятать.
– Ты в посёлке живёшь? – спросил парень. – У вас там бабы молодые есть?
– Девки-то? Да как тебе сказать. – Он почесал затылок. – Которые со своими зубами – таких мало осталось. Чего им тут делать-то? В навозе ковыряться?
Он поднялся и подёргал ногой, проверяя, как держится протез.
– Это тебя где ранило? – Парень посмотрел на него с сочувствием. – На войне или на гражданке?
– По пьяному делу. – У него на поясе висел тесак, и, вынув его из чехла, он срубил толстую ольховую ветку.
Они свернули в болото, и под ними закачался зыбкий мох.
Он шёл впереди, проверяя палкой топкие места, и один раз не угадал – провалился по пояс в яму.