Но я встала на ноги, дошла до ванной и глянула в зеркало. Фаянсовой кружкой трудно убить человека. Максимум, что можно устроить, – это сотрясение мозга, что, конечно, тоже достаточно неприятно. Если стукнуть такой чашкой по черепу посильней, посуда просто расколется.
– Ерунда, – вырвалось у меня, – даже синяка не останется.
– Вот, – воющим голосом вывела истеричка, – я ужасно перенервничала, чуть сознания не лишилась! Как же вы неаккуратно!
– В каком смысле? – не поняла я. – При чем тут моя аккуратность? Это ведь вы в меня запустили кружкой и чуть не убили!
– Можно было и увернуться! – звенящим голосом заявила Клава. – Знаете, какая у меня тяжелая жизнь? Знаете?
– Нет, – безнадежно сказала я, ощущая легкое головокружение.
– Так слушайте! – взвизгнула она. – Сейчас расскажу.
Если бы у меня не вертелось все перед глазами и нашлись бы хоть какие-то силы, я бы моментально ушла. Но дикая усталость словно придавила меня тяжелым бетонным блоком.
– Сергей женился назло Леонардо, – принялась вещать Клава.
Я молча добрела до кухни и плюхнулась на стул. Пусть говорит что хочет, я хоть в себя немного приду.
– Отец Сергея, – бубнила Якунина, совершенно не обращая внимания на мое состояние, – был художником.
– Какое странное имя, Леонардо, – невольно удивилась я, – он иностранец?
Клава хмыкнула:
– Ага, как же! Леонардо Иванович Якунин. Дед Сергея тоже был художником, совершенно ненормальным, вот и назвал сына в честь Леонардо да Винчи, решил, что он должен стать гениальным живописцем.
Я невольно заинтересовалась ее рассказом и стала вслушиваться в торопливую, нервную речь женщины, не умеющей ясно излагать свои мысли.
К сожалению, очень часто родители заставляют детей реализовывать свои собственные мечты. Когда я работала репетитором, то иногда советовала мамам:
– Вашему ребенку больше по душе история, чем иностранный язык. Может, ему лучше заниматься любимым предметом, а не готовиться в скучный иняз? Ну подумайте, он будет мучиться на занятиях.
Знаете, что слышала обычно в ответ?
– Мне не удалось выучить французский, а я всю жизнь мечтала говорить на языке Дюма, пусть теперь Ванечка осваивает всякие «бонжуры». Нечего ему об истории думать!
Спрашивается, если ты мечтала говорить на иностранном языке, то при чем тут бедный Ваня, желающий изучать быт рыцарей? Если даже он освоит французский, в твоей-то голове знаний не прибавится.
Иван Якунин задумал сделать из сына гениального рисовальщика. Судьба Леонардо была решена в момент его появления на свет. Мальчик не имел абсолютно никакого выбора. Он просто твердо знал: ему быть художником. Иван старался изо всех сил. Поняв, что у него нету таланта педагога, он нанял для Леонардо репетитора, потом отдал ребенка в художественную школу, затем в соответствующее училище. К двадцати двум годам Леонардо стал дипломированным живописцем. Он мог вполне грамотно, соблюдая каноны, нарисовать пейзаж, натюрморт, портрет. Работы получались профессиональными, но абсолютно неинтересными. Чего-то в них не хватало. Души, наверное. Леонардо, еще будучи студентом, не испытывал ни дрожи, ни восторга, берясь за кисть, просто рассудочно выстраивал композицию, заданную учителем. Подобная тактика принесла плоды. Училище Леонардо окончил с красным дипломом, педагоги любили тихого, старательного, никогда не спорящего с ними студента и щедро ставили ему пятерки. Но вот парадокс, картины Леонардо никого не удивляли. Толпа равнодушно проходила мимо них на выставках. А вот работы двоечника Владимира Трошева «цепляли», хотя и композиция в них была неверной, и пропорции нарушены, и цветовое решение шокировало. Но почему-то около картин Володи зрители замирали, а мимо безукоризненных пейзажей Леонардо проходили, едва скользнув по ним взглядом.
Леонардо и Володя дружили с первого курса. Трошев один раз попытался объяснить приятелю суть проблемы:
– Понимаешь, ты пишешь рукой, а надо сердцем.
Леонардо уставился на друга.
– Ну ты загнул! При чем тут сердце?
Володя тяжело вздохнул и поинтересовался:
– Скажи, тебя трясет у мольберта?
– В каком смысле? – удивился Леонардо.
– В прямом, – пояснил Трошев, – как в лихорадке.
– Зачем? – недоумевал тот. – Что-то я тебя не понимаю!
Володя замолчал и больше никогда не разговаривал с приятелем на эту тему. Впрочем, близкими друзьями они оставались всю жизнь, но судьба их оказалась очень разной. Отец помог Леонардо стать членом Союза художников. Якунин даже приобрел определенную известность в узких кругах, он писал портреты, пейзажи на заказ и весьма преуспевал. Личная жизнь Леонардо тоже сложилась вполне удачно. Он женился на милой девочке Марфе Коконовой, дочери композитора, у них родился сын Сергей. Марфа работала в издательстве. Якунины вели вполне обеспеченную жизнь, имели хорошую квартиру, дачу, потом, уже в шестидесятых, купили «Волгу», бело-серую, с серебристым оленем на капоте.