Никто из тех, кто был там и видел все, не остался прежним. Быть может, это и есть самое важное, ради чего стоило тревожить воспоминаниями память мертвых и сознание живых.
Вот. Память мертвых и сознание живых свидетельствуют: четыре сотни расстреляли. И по такому же редкому жребию Лера осталась жива, а триста тысяч киевских евреев и остальная ее семья сгнили там, во рву-свалке, в вонючей свалке. Максимум, что смог рассказать Жалусский, — спасение пса. Кто знает, был ли вообще случай с собакой в его детстве? Или этот эпизод — замена высшей муки, про отца и мать?
Поколение Жалусского и Плетнёва отдало жизнь подобной «прозрачной» прозе, сквозь которую просвечивает то, о чем не позволялось ни выть, ни кричать, ни даже полушепотом говорить. Постоянно перед ними во снах и въяве — глаза палачей. «Безумные и горящие» или «добрые голубые».
Ладно, сел конспект писать для Бэра, вот и пиши.
Тема
Обстоятельства поисков и спасения Дрезденской галереи в мае 1945 г.
Вводное
Бэр, вы помните, мы уже обсуждали этот проект. Вывод на том этапе был: интересно. Но не было неопубликованных (желательно сенсационных) материалов.
Теперь они, вероятно, есть. Если выкупим — будут.
В событиях участвовал мой дед Семен Жалусский. Под его руководством начались поиски вывезенных из Цвингера, а потом закопанных и запрятанных в тайниках в Саксонии произведений мирового значения («Сикстинская мадонна» Рафаэля, «Автопортрет с Саскией на коленях» Рембрандта, «Динарий кесаря» Тициана и др. — 300 крупных полотен, более 1000 картин знаменитых художников). Часть вещей находилась в затопленных штольнях, многие — в заминированных пещерах, подвалах и на чердаках. Дед в какой-то степени (хочется понять, в какой именно) причастен и к судьбе ювелирной коллекции «Зеленые своды», которая, кстати говоря, до сих пор не приведена в порядок и не выставлена в Дрездене.
После объединения Германии появились многочисленные ревизионистские публикации.
Предлагается
Сформировать документальный том, который прояснит:
1. Кто искал — энтузиасты-искусствоведы или трофейные бригады, включавшие в себя отделы «Смерш»?
2. Зачем искали — восстановить музеи или завладеть трофейными сокровищами?
3. Отчего повреждены шедевры — от неграмотного прятания или от неосторожного обращения спасателей?
4. Действительно ли условия хранения предметов были губительными? Или разговор о порче картин в тайниках — подтасовка фактов (версия профессора Фосса)?
5. Готовилось ли уничтожение от рук самих немцев? Находилась ли в тайниках действительно взрывчатка? Если да, с какой целью?
Вопросов политически-гуманитарного плана станет больше по мере развития работы над книгой.
Целевая аудитория. Издательства
1. Со специализацией по истории искусства.
2. По истории Второй мировой войны.
3. По истории Германии.
4. Политические издательства.
5. Не исключены подарочные альбомы.
6. Не исключены каталоги выставок.
7. Насколько мне известно, готовится открытие реставрированной коллекции «Зеленые своды» в Дрездене. Если успеваем — медийный повод.
Документы
A. Часть, находящаяся в моем доступе и в отношении которой я выступаю законным праводержателем:
— книга Жалусского «Семь ночей» (нужен новый аппарат, комментарии по всем умолчаниям — комментировать может И. Альтер);
— книга Жалусского о его военном опыте (несостоявшийся расстрел и плен; придаст эмоциональность, позволит психологически обрисовать главного героя);
— немая карта с указанием тайников, расположенных на территории Саксонии, к сожалению — без коммент., поэтому многие обозначения пребывают и до сегодня без расшифровки;
— два рапорта, 1946 и 1956 гг. (нужен коммент., анализ различий по стилю);
— м.б., фрагмент стенограммы диалога Жалусского с Владимиром Плетнёвым в 1965 г. в Москве (требует текстологической проверки, коммент.).
B. Часть засекреченная или ненайденная:
— (в идеале) переписка с Георгой Ранкинг или памятные записи Георги Ранкинг (искать в архивах);
— комментарий к немой карте и подневная хронология находок — сданы в архивы ЦК, сегодняшнее местонахождение неизвестно.
C. Документально-мемуарная и сенсационная часть, выставленная на продажу болгарским агентством «ЗоЛоТо». Из стенограммы диалога (1965, см. выше) явствует, что существовал бесцензурный вариант записок Жалусского о Дрездене. Болгарский агент Зофка Станчева описывает документ сходного содержания. Не исключаю, что в ходе поездки Жалусского в Болгарию в семьдесят третьем документ был вывезен туда. Характерно, что именно этим годом Зофка Станчева датирует лот.
Направление работы
В отношении части В целенаправленные архивные поиски; в отношении раздела С (возможно, С содержит документы В или их копии), учитывая первостепенную важность для проекта, прошу санкции на приобретение.
Виктор пишет пока что: «не исключаю…». Лишь после встречи с болгарами будет ясно: входит ли в лот С тот отсутствующий и искомый текст Жалусского, который дед, как видно из кагэбэшной стенограммы, все же написал (Виктор снова поискал в раскиданной по кровати рукописи — не приснилось это место? — нет, сказано: написал).
Приложение
В сборник хотелось бы ввести и материалы о фильме «Пять дней и ночей» в разрезе, который принят в недавней статье И. Альтер. Эта исследовательница вообще может курировать весь сборник (но это еще успеем обсудить). В статье Альтер говорится: «Фильм вступает в политический и пропагандистский диалог с упреками со стороны Запада и с пропагандой против Советского Союза. Возникает ощущение, что режисер Арнштам был хорошо знаком с обвинениями против Советского Союза и специально / сознательно пытается в фильме на эти обвинения ответить. Так, например, в фильме называется число найденных картин, говорится о желании, более того, о необходимости задействовать немецкое население в поиске и спасении собрания. Центральное место в фильме занимает диалог между капитаном Леоновым и одним из героев фильма, немецким художником, в котором капитан отвечает на выдвинутые против него обвинения:
Художник:
— Вам не стыдно смотреть мне в глаза? […] Вы обогащаетесь за наш счет! Вы увозите картины в Москву! Это так естественно! Так поступали римляне, Наполеон! Но те по крайней мере были честнее! А вы? Сколько вы наговорили красивых слов! Я был сегодня готов поверить вам! Но теперь хватит!
Советский генерал в другом месте фильма беседует с антифашистом Эрихом, будто отвечая на эти обвинения художника.