— Так… — Присаживаюсь рядом, и девчонка начинает листать страницы уже целенаправленно. Под моим мудрым руководством. И, естественно, под патронажем банка «Континенталь» в лице его вице-президента.
— Олег… Но это же столько денег… — слабо пытается возразить Аля.
— Ничего. Отдашь с первой получки.
— Это когда?
— Когда-нибудь. Время терпит. Лицо банка быстренько прикидывает на калькуляторе общую сумму и резюмирует:
— Роскошно жить не заставишь, а вот красиво — не запретишь!
Пока мы отведывали гастрономические изыски на свежей скатерке почти от Диора и предавались трепу, в прихожей несуетливо работали могучие парнишки в джинсовых комбинезонах. Результатом их незамысловатой но целенаправленной активности оказалась дверь, отделанная светлым деревом. Сталь, на которую это дерево наложено, по идее, должна выдерживать удар кумулятивного снаряда.
Надеюсь, таких испытаний на ее долю не выпадет.
В дверь был врезан соответствующий сейфовый замок; к нему Дима Иваныч прибавил несколько прибамбасов собственного изготовления, доказав, что по-прежнему способен не токмо деньги считать. Так что теперь в мою квартирку можно проникнуть только по согласованию с хозяином. Это наполнило меня молчаливой гордостью, но ненадолго. Ибо нет в мире совершенства, и на каждый замок найдется свой взломщик.
Все заказанное подвезли часа через четыре. Квартирка преобразилась.
Гарум-аль-Крузенштерн остался доволен произведенным впечатлением. Пока Аля примеряла обновы в соседней комнате, я успел пересказать Димке ее историю…
— Спасибо за праздник, Круз.
— Ага. Тем более он взрослым нужен не меньше, чем детям. Что собираешься делать с девушкой?
— А ты посоветуй, банкир…
— История нас учит…
— Помню. «Шерше ля фам…» Впрочем, старик Ювеналий произнес это задолго до французов и по-латыни…
— На современный общеупотребительный сам переведешь или помочь?
— Как гласит закон Мерфи, если какая-то неприятность должна случиться, она случается…
— Но нарываться-то необязательно…
— Ты предлагаешь какой-то выход? Действие?
— Дрон… Нельзя осчастливить все человечество…
— А я никогда и не пытался… А вот помочь одному ребенку, когда можешь это сделать…
— Олег… Она ведь давно не ребенок…
— Это она так думает.
— Хорошо. Смотри сам.
— Буду.
Полтора месяца ушло на «трудоустройство» девочки в интернат. Из находившихся в Москве навороченно-закрытых учебных заведений колледжи для особо одаренных малолеток на стезях искусства, поэзии, ваяния и литературных изысков отмел напрочь и сразу: там даже нормального ребенка мягенько так перекуют в слюнявого идиота. Или — идиотку.
Бизнес-колледжи вообще занимаются туфтой, ибо не преподают основной предмет по специальности: «людоведение и душелюбство».
Осталось… Осталось проще простого: иняз. Пять языков знать куда лучше, чем ни одного, и времени на дурость останется меньше. Туда я девчонку и определил. Тем более Круз после соответствующей проверки подтвердил полную достоверность ее рассказа и даже выписал мне на листочек адресок мамашки… На мой укоризненный взгляд — «не доверяешь интуиции старого парикмахера?» — развел руками: работа, дескать, такая…
В интернате-лицее для девиц с иноземным уклоном старая дева-директриса рассматривала меня так, будто я лично и непосредственно виноват в ее несложившейся семейной жизни. Потом прочла мораль-наставление о переходном возрасте у девочек-подростков. Потом затребовала всяческие справки. К этому я был готов и соответственно обзавелся: Аля прошла медкомиссию чуть не в центре подготовки космонавтов, разложила на молекулы тестовый программный спецопросник, достаточный для определения профпригодности нелегала после пяти лет работы, и заодно прослушала мой личный курс лекций о вреде никотина для кроликов и лошадей. Кроме упомянутых, имелись и соответствующие рекомендации, и, естественно, направление Брянского облоно… Последние бумажки, как и та, что я прихожусь даровитому ребенку родным дядей, были чистой липой. Зато, сработанные настоящим профессионалом, они выглядели куда убедительнее подлинных.
Вопрос оплаты обучения и содержания институтки «Континенталь» решил по безналу, но, поскольку старая перечница закатила мне двухчасовую лекцию о трудностях подросткового возраста у девочек и прекращать ее в ближайшие часы явно не собиралась, я решил, что помощь нужна именно ей. А посему достал, как это принято у нас, конвертик, положил на край стола и сказал, как это принято у них: оревуар…
Дама, как это принято у нас, конверт по близорукости не заметила, смахнула куда-то в бумаги и заверила, что обучение состоится.
Расстались довольные друг другом.
Слава Богу, не в Америке живем!
Неприятности начались через две недели. Все это время Аля жила у меня, читала книжки и набиралась сил — перед рывком к прогрессу посредством учебы. Тем более были каникулы.
Меня встретили на подходе к дому. Два дюжих молодца не самой аристократичной наружности. Чуть поодаль стоял потрепанный стодевяностый «мерс»… Такой «корабль» говорит знающему человеку одно: перед тобой явно не самые преуспевающие «матросы удачи» российского криминального мира. Обратились ко мне популярно и без витиеватостей:
— Командир… Отойдем-ка… Разговор есть. Ну, разговор так разговор.
— Отошли.
— Как девочка?
— Девочка?
— Ага. Лиса.
— Здорова.
— И ты себя хорошо чувствуешь?..
— Замечательно. Вообще-то я спортсмен.
— Да хоть вафлер, нам-то что… Ты хочешь себя хорошо чувствовать и дальше?
— Обязательно. У меня блестящее будущее.
— Это ты пока так думаешь… Фраерок… За удовольствия надо платить.
— Кто бы спорил! Бесплатных пирожных не бывает.
— Приятно иметь дело с культурным малым. Десять штук.
— Десять штук — чего?
— Пельменей. Из зеленого теста. Трахаешь малолетку, а это беспредел. Вот братан ее — претензии имеет…
— На десять «кусков»?
— Ага.
— Это недорого. Хотя, если прикинуть мои финансы… То пять штук — в самый раз.
— Да ты оборзел… За такую письку — пять штук?.. Ты прикинь, фраерок, ведь и под беспределом, и под статьей танцуешь… А статья-то — тьфу, гнилая…
— Беспонтовый косяк… — соглашаюсь я.
— Ну… Пыхаешь?
— Дышу… Носом.
— А-а-а… «Снежок»…
— Метелица…
— Кончай базлать. Договорим конкретно и…