– Пишите, – распорядилась старуха.
Радуясь, что так ловко добилась своего, я быстренько потыкала пальцем в кнопки и услышал бодрое:
– Фирма «Стройвест», здравствуйте.
– Позовите, пожалуйста, Юрия Константиновича.
– Не вешайте трубку, – вежливо ответил почти детский голос, – сейчас переключу.
Раздалась заунывная мелодия, потом приятный баритон:
– Слушаю.
– Юрий Константинович?
– Да.
– Вы никуда не уйдете?
– До семи на месте, а что?
– Хочу подъехать.
– Приезжайте и спасибо за обращение в «Стройвест».
Записав адрес, я рванулась в метро.
У компании «Стройвест», судя по всему, отлично шли дела. В помещении был только что сделан качественный ремонт, а в кабинете, где находилось место Савельева, стояло два роскошных офисных стола с компьютерами. За одним элегантно одетая девушка, возившаяся с клавиатурой, подняла голову:
– Кого-то ищете?
– Юрия Константиновича.
– Он вышел за сигаретами, – пояснила служащая. – Я не могу ничем помочь?
– Нет, нет, спасибо.
– Тогда садитесь и подождите.
Я устроилась на высоком крутящемся стуле и увидела под стеклом на столе Савельева довольно большую фотографию. Юноша с приятным, даже красивым лицом обнимает девушку, похожую на ангела.
– Надо же, – вздохнула я, – какая пара, любо-дорого посмотреть.
Девушка оторвалась от монитора.
– Где?
Я ткнула пальцем в стол:
– Это Савельев такой красавец? Что же он в вашей конторе делает? С подобной внешностью следует идти в кино или модельный бизнес.
– Увидели бы вы его три месяца тому назад, так вздрогнули бы, – ухмыльнулась девица.
– Почему?
– У Юры было огромное родимое пятно на лице, – пояснила девчонка, – страх божий. Его начальство даже к клиентам не допускало. А в апреле взял отпуск, возвращается… Все прямо на пол попадали. Ален Делон, да и только. И даму сердца себе нашел, манекенщицу, словом…
В этот миг дверь распахнулась, и влетел парень. Живьем он выглядел еще симпатичнее, чем на фото.
– Вы ко мне?
– Юрий Константинович?
– Можно просто Юра, – отмахнулся юноша. – Ну и что у вас? Дом строим? Дачу?
Я окинула его внимательным взглядом. Крохотный, едва заметный, ниточный шрамик тянулся от левого уха вниз.
– У меня вопрос не по строительству.
– Да? – удивился Юра. – Весь внимание.
– Мы можем поговорить с глазу на глаз?
Девушка, сосредоточенно щелкавшая «мышкой», встала и со вздохом произнесла:
– Пойду кофе попью.
Я подождала, пока она закроет дверь, и сказала:
– Меня прислал профессор Чепцов.
– Кто?
– Хирург-косметолог.
– Ах, Феликс Ефимович, – обрадовался парень, – как он поживает?
«Спасибо, хорошо, вчера умер», – чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык и ответила:
– Пока нормально. Понимаете, у меня проблема.
– Какая?
– У сына на лице огромное родимое пятно, советуют делать операцию, а я боюсь, вдруг хуже станет. Вот Феликс Ефимович и посоветовал с вами потолковать.
Секунду Юра смотрел на меня в упор, потом зачем-то начал рыться в ящике. Я приуныла. Сейчас он возмутится, вспомнит про соблюдение врачебной тайны и, между прочим, будет прав. Доктора не имеют никакого права рассказывать одним больным о проблемах других…
Но Юра достал какое-то фото и протянул мне:
– Смотрите.
Я бросила взгляд на снимок и невольно вздрогнула. На меня смотрело изуродованное отвратительным бордово-синим пятном лицо.
– Знаете, – вздохнул Юра, – с детства не фотографировался, а мама дома зеркал не держала. У нее только в пудренице одно крохотное было. Хотела меня от травм душевных уберечь. Только куда там! Люди такие злые. На улице чуть ли пальцем в меня не тыкали, в школе дразнили. Девушек у меня не было. Ну какая пойдет с таким уродом? И на работу брать не хотели. У меня диплом МИСИ с отличием, английский, немецкий свободно, компьютер…
Но кадровики, едва взглянув на Юру, сразу находили убедительную причину для отказа. Кое-как парень пристроился в «Стройвест», но к клиентам его не допускали. Однако в начале марта сразу пятеро служащих слегли с гриппом, и Юре пришлось заниматься с клиенткой, решившей строить дом.
Почти неделю он делал всякие расчеты, подсказывая Юлии Валентиновне, между прочим, известной эстрадной певице, как лучше оборудовать ванную и кухню, какой паркет долговечнее, растолковал разницу между оцинкованной и черепичной крышей. Словом, расстарался, как для себя.
Юлия Валентиновна, дама неопределенного возраста, из тех, что при правильном освещении сходят за восемнадцатилетнюю, никакого неудовольствия от того, что ее обслуживает урод, не выказала. Была мила, часто шутила, а когда Юра передал все нужные бумаги в отдел, который начал непосредственно заниматься строительством, поблагодарила Савельева и вручила ему конверт. Внутри лежали триста долларов и визитная карточка Чепцова.
– Извините за бестактность, – вздохнула Юлия Валентиновна, – но обязательно сходите к Феликсу Ефимовичу на консультацию. Он бог, способный сделать с лицом абсолютно все.
Юра поколебался неделю и отправился в клинику. Профессор обнадежил: можно попробовать. Но названная цена поразила Юру. Таких денег у него не было. Феликс Ефимович понял настроение парня и развел руками:
– Увы, мы коммерческое предприятие.
Юра вышел на улицу, сел в скверике на скамейку и неожиданно зарыдал. Даже в детстве, когда злые сверстники дразнили мальчишку, он не плакал. А тут просто зашелся в истерике, сморкался в платок, пытался остановить слезы, но не мог. И тут ему на плечо опустилась большая, какая-то уютно-теплая рука.
– Поднимайся в мой кабинет, – велел Чепцов.