– Но это же… – не мог он найти нужных слов, – это же…
– Фантастика, – подсказал Егор.
– Точно! – подхватил Чернышов. – Чистая фантастика.
– Наука, – возразил Егор. – И только.
– Наука?
– Да. Спросите об этом профессора Никитина. Кстати, он сейчас представляет интересы Ожогина.
– Да? – заинтересовался генерал. – Откуда ты об этом знаешь?
– Знаю, – коротко ответил Егор.
– А, ну да, – покивал Чернышов. – Ну да…
Он снова сел за стол, переплел по привычке пальцы.
– Черт, – вдруг рассмеялся он, – я теперь боюсь смотреть тебе в глаза!
– Не бойтесь, – сказал Егор, – я отключился. Сейчас я обычный человек.
– Угу, – пробормотал генерал. – Понятно.
Он посмотрел в глаза Егору, и выражение его лица снова отвердело и обрело свой обычный уверенно-непроницаемый вид.
– Получается, что с твоей помощью можно сделать что угодно? – спросил он.
– Что вы имеете в виду под словом «что угодно»? – улыбнулся Егор.
– Ну, не знаю. Например… э-э… ты можешь узнать курс валют в ближайшем будущем?
– Да.
– А… предсказать чью-нибудь смерть?
– Да.
– А погоду?
– Да.
– А…
Генерал не знал, о чем бы еще спросить, и оторопело уставился на Егора.
– Значит, ты можешь все? – тихо спросил он.
– Могу я немного, – сказал Егор, – ведь я всего лишь человек. Но некоторых тайн для меня не существует, это правда.
– Обалдеть! – только и сказал Чернышов.
Какое-то время он оценивающе смотрел на Егора, как бы прикидывая, стоит или не стоит говорить ему то, что открывало доступ к его уязвимости. Спокойный, несмотря на все вышесказанное, вид Егора, должно быть, успокоил Чернышова, потому что оценивающее выражение постепенно исчезло с лица генерала, и на его место пришел деловитый интерес.
– Значит, так, Егор, – осторожно начал генерал. – Не отдать тебя я не могу. Я человек военный, надо мной начальство, сам понимаешь, и приказ есть приказ. Обязан выполнять.
– Понимаю, Аркадий Борисович, – сказал Егор.
– Но у меня есть к тебе предложение…
«Наконец-то», – подумал Егор.
– Да, я вас слушаю?
Чернышов внезапно остро глянул на него.
– А… ты еще не узнал, какое? Ну, своими этими возможностями?
– Я же сказал, что отключился, – спокойно напомнил Егор.
– Ах да, – кивнул генерал. – Ну, тогда вот что… Но это между нами!
Егор наклонил голову в знак согласия.
– Не нравится мне, Егор, то, что затевает Ожогин, – признался доверительным тоном, в котором сквозила озабоченность государственного мужа, Чернышов. – Я, правда, не знаю, что именно, но нюхом чую – какая-то пакость готовится. Задействованы большие силы, а за ними – большие деньги. Понимаешь, о чем я?
– Примерно, – ответил Егор.
– Вот именно, – сказал Чернышов. – Примерно. А нам, – он сделал ударение на слове «нам», – надо знать точно. Ты как, можешь помочь?
– Каким образом? – сделал непонимающее лицо Егор.
– Прямым, – рубанул генерал. – Я отвезу тебя к Ожогину, и ты станешь работать на него. Деваться-то тебе некуда, защиты нет, стало быть, надо принимать их условия. Но, – тут генерал немного замялся, – попутно будешь передавать информацию мне.
– Это что же, вы из меня своего шпиона делаете, Аркадий Борисович? – усмехнулся Егор.
Он мысленно ликовал. Пока все шло именно так, как он предвидел. А это значило, что он действительно может видеть свое будущее независимо от того, где это происходит. Ради подобного приобретения можно было потерпеть пытки звуком и лазание под землей. Правда, отец Кирилл погиб, и Дикого не вернешь. Но ему ли устанавливать цены в этом странном эксперименте под названием «его жизнь»? Попробуй, ответь. Если тот, кто наделил его этим даром, захотел, чтобы все шло именно так, мог ли он что-либо изменить? Вряд ли. Это лишь бесконечное беганье от самого себя, но в конечном итоге ты все равно придешь к начальной отметке. Значит, надо идти, не сворачивая, туда, куда тебя направляет всемогущая рука, и принимать случившееся со смирением и благодарностью. Об этом говорил и отец Кирилл, и ради его светлой памяти не надо ни в чем себя винить, а надо помнить и верить. И делать, что положено.
– Ну, не шпиона, – сказал Чернышов с нотками смущения, – а…
– Подельника, – подсказал Егор.
– Ну, это слишком! Мы же с тобой не уголовники.
– Сексота?
– Звучит, конечно, не очень, – улыбнулся Чернышов, – но что-то в этом роде…
– Тогда резидента?
– Вот же писатель! – начал терять терпение Чернышов. – Разошелся.
– Значит, резидент, Аркадий Борисович?
– Ну, пускай резидент, – сдался генерал.
– Хорошо, – кивнул Егор. – Я согласен. Тем более что у меня с ними свои счеты.
– Это ты о чем?.. А, – вспомнил Чернышов, – священник?
– Отец Кирилл, – кивнул Егор.
– Да, старик был застрелен. Прямо в церкви, как ты и говорил. Ты что там, кстати, делал?
– Он меня прятал. Пока эти не нашли.
– Ясно. А ты давно его знал?
– Давно. Очень давно. Он был мне как…
Егор не произнес последнего слова, но Чернышов понял.
– Ну, ничего, Егор, – сказал он. – Крепись… Только прошу тебя: никакой мести.
Егор вопросительно поднял голову.
– Они ничего не должны заподозрить, – продолжал генерал. – Ты просто сломлен и хочешь выжить. Понимаешь меня?
– Понимаю, – кивнул Егор.
– Твоя задача: затаиться и выжидать. Они тебя сразу к основному делу не подпустят, захотят проверить. Делай, как тебе скажут. Рано или поздно они раскроются. Даже если ты не поймешь всей задачи, кое-что мы узнаем. А там будем действовать по обстоятельствам.
– Хорошо, – сказал Егор, – я вас понял.
– Ну а если узнаешь, что они там затевают, сразу сообщай мне.
– Как? – спросил Егор.
– Это мы обсудим отдельно. А пока давай решим, как ты должен держать себя с Ожогиным. Он человек опытный, я знал его по одному делу. И если что-то почует, тебе несдобровать. Понимаешь меня?
Егор кивнул.
– Тогда слушай…
Через полчаса они сидели в служебной «Волге» генерала и держали курс на Москву. Все, что нужно было сказать, генерал Егору сказал. И теперь, судя по выражению его лица, он спрашивал себя, не забыл ли чего и не ошибся ли, предложив Егору работать на себя? Ведь тому ничего не стоило взять сторону Ожогина, преподнеся ему, как бонус, желание Чернышова сделать из него своего агента. Так бы он сразу заработал себе авторитет у новых друзей и, возможно, упрочил бы свое положение среди сильных мира сего. Мщение – стимул преходящий, им можно и поступиться – особенно если твою жажду крови удовлетворят каким-то другим равноценным способом. А жить без проблем всем хочется, и провидцам в том числе.