— Да сколько же тут у вас земли? — с удивлением спросила я.
Лес тянулся со всех сторон, и конца ему не было видно.
Пейтон шагала быстрее меня и ушла довольно далеко вперед. Мне пришлось почти кричать.
— Около пятнадцати акров, — с гордостью бросила через плечо Пейтон. — В Гринвиче большим земельным участком никого не удивишь. Но и по местным масштабам у нас по-настоящему солидная территория.
Минут десять мы шли по узкой тропинке молча — Пейтон впереди, я сзади.
На тропинке отпечатались чьи-то свежие следы в обе стороны; очевидно, кто-то из садовых рабочих проходил до нас.
Мы остановились у ручейка, вздувшегося от обилия талой воды.
Посередине ручья лежал большой камень. Пейтон прыгнула на него, а потом на другой берег. Я попробовала сделать то же, но поскользнулась, и моя нога дюймов на шесть ушла под воду.
— Осторожно! — сказала Пейтон, протягивая мне руку и помогая выбраться на твердую почву. — Набрала воды в сапог?
— Слава Богу, нет.
На самом деле я жалела, что вода не набралась в сапог. Вот был бы отличный повод повернуть назад. Хотя моя куртка была расстегнута, я обливалась потом. И совсем не от жары.
— Невероятно, правда? — сказала Пейтон. — Все так стремительно тает!
— Легендарное январское потепление, — кивнула я.
Мне было трудно вести непринужденную беседу с Пейтон, каждое слово застревало в горле.
Лес становился все гуще; нас обступили голые дубы, клены и ели, которые стояли сплошной стеной. Отсюда ни особняк, ни двор не были видны. А значит, и мы оттуда не были видны. Остатки моей храбрости покинули меня; я мечтала только об одном — побыстрее убраться из этого уединенного угла, в котором могло произойти что угодно.
— Не пора ли нам повернуть назад? — спросила я.
— Повернуть назад? — рассмеялась Пейтон. — Не узнаю тебе, Бейли. Ты ведь никогда не поворачиваешь назад!
— Когда кругом так сыро и вот-вот стемнеет, и такая упрямица, как я, готова образумиться, — в тон ей ответила я.
— Не будь букой. Пройдем еще немного. Я хочу показать тебе нашу большую поляну.
Мы спустились с холма и оказались у той поляны, о которой говорила Пейтон. Большое-пребольшое круглое, заваленное снегом пространство, свободное от деревьев. Очевидно, летом здесь чудесно, когда тут высокая трава.
— Прелесть, да? — Пейтон остановилась.
— М-м, конечно, — сказала я, подходя к ней. Сейчас, зимой, особой прелестью поляна не отличалась. — Послушай, давай пойдем домой. Я все еще сама не своя — не могу оправиться от вчерашнего шока и чувствую себя разбитой…
— Но ты же хочешь знать, почему я это сделала?
Повернувшись ко мне, Пейтон с лукавой улыбкой смотрела мне в глаза.
Мороз продрал меня по спине.
— Ты о чем? — спросила я, прекрасно понимая, о чем.
— Да брось прикидываться, Бейли. Я знаю, что ты знаешь. По глазам твоим увидела — там, в библиотеке. Очевидно, ты догадалась только что. Вид у тебя был такой смешной…
Я тяжело сглотнула и зачем-то посмотрела на небо. Цвета сажи. Господи, быстро-то как темнеет!
— Я ведь давно знала о существовании этих фотографий, — продолжала Пейтон. — Джейми хвалилась мне, что у нее есть вещественное доказательство. Но в ее квартире я ничего не нашла.
— Значит, вот зачем ты пошла к Джейми в тот вечер — найти фотографии? — спросила я. Делать и дальше вид, что я ничего не знаю, было бессмысленно.
— Нет, она сама пригласила меня к себе. Эта сучка желала поговорить о ее поганой кулинарии! Ей консервы продавать и дешевое калифорнийское пойло, а она туда же — гурманов обслуживать! Джейми шантажом вынудила меня финансировать ее дурацкое предприятие и на полном серьезе воображала, что это выгодное вложение денег. Она меня чуть ли не партнершей по бизнесу считала! И пригласила обсудить дела. На самом деле, я думаю, ей было приятно лишний раз насладиться моим унижением. Она сама вынудила меня убить ее.
— Почему ты мне все это рассказываешь? — спросила я.
Пейтон рассмеялась и подтянула молнию своей куртки до самого подбородка — солнце где-то за облаками садилось, и резко похолодало.
— А почему бы и не рассказать, если от этого хуже не будет? — сказала Пейтон, насмешливо пожимая плечами. — У тебя нет никаких доказательств против меня. А на слово тебе никто не поверит. У гринвичской полиции ты имеешь прочную репутацию дурочки и фантазерки из Нью-Йорка. Ты им уже предложила двадцать версий. И от двадцать первой они отмахнутся так же, как от всех прочих.
Господи, подумала я, да она же социопатка! Маниакально зациклена на себе, никого из окружающих не любит, всех презирает, обожает риск и считает себя умнее всего мира.
И, что особенно опасно для окружающих, уверена, что ей все сойдет с рук.
Мне бы все это заметить давно, еще в колледже — уже тогда ее характер окончательно сформировался. Но она казалась мне просто эгоисткой, и я верила, что в ней, кроме плохого, есть и много хорошего…
— Как ты это сделала?
— Что «это»?
— Как ты убила Джейми?
— Проще простого. До моего прихода Джейми выпила полбутылки вина, а за разговором со мной бутылку прикончила. Когда эта стерва выговорилась и вдоволь наиздевалась, она не стала провожать меня до двери — просто кинула, как прислуге: мол, свободна! — а сама пошла наливать себе ванну. Я вышла в прихожую, хлопнула дверью, будто ушла, а на деле просто стояла и ждала. Я не знала точно, как я это сделаю. Хотя что именно сделаю, уже знала. Когда Джейми улеглась, я зашла в ванную, чтобы утопить эту гадину. Тут мне пришла в голову идея получше. Я столкнула в воду плейер.
— А Робин?
— Робин я убивать не хотела. Но она так хлопала крыльями по поводу смерти Джейми! Никак не могла уняться. Стала говорить про какие-то события на свадьбе, а потом проболталась о том, что Джейми дала ей на сохранение фотографии. Я спросила: «А можно мне взглянуть на эти пресловутые фотографии?» Она под разными предлогами тянула и уклонялась. Не иначе как подозревала меня в чем-то. Смысла этих снимков она явно не понимала, но меня уже подозревала. И при таком дурацком рвении могла рано или поздно докопаться до истины.
— А как ты подмешала тирамин в ее еду?
Пейтон самодовольно рассмеялась:
— Бейли, ты же знаешь, я повариха хоть куда! Враги говорят, что я ворую рецепты. Нет, ребятки, у меня у самой врожденный талант! Пшеничные зародыши. Девочки сказали, что Робин просит молочно-фруктовый коктейль в дорогу. Они его сделали по моему рецепту, а я улучила секунду и незаметно подмешала заранее приготовленный порошок.
— А Эшли? К ее смерти ты имеешь какое-либо отношение?
— Не представляю, что с ней случилось. Может, ее действительно укокошил Трип. Конечно, она мне тоже нервы потрепала: стала носиться с теорией заговора. А я-то знала, что где-то лежат взрывоопасные фотографии. Ну и подослала к ней брата Робин, чтобы он все вещи забрал. Ему-то эти фотографии до одного места, он в них копаться не станет. Главное, чтобы Эшли на них лапу не наложила — она ведь могла оказаться глазастой.