— И поэтому ты наплела брату Робин, что Эшли воровка.
Пейтон опять рассмеялась.
— Эшли небось икалось. Она такая порядочная. А тут ей в лицо бросают дикие обвинения… Вплоть до сегодняшнего телефонного разговора с тобой я понятия не имела, что этот придурок, братец Робин, плохо пошарил и не все фотографии забрал. Я считала себя в полной безопасности. Поэтому Эшли мне незачем было убивать. И поэтому я позволила тебе поиграть в детектива. А то, что мой бизнес оказался в опасности, мне только приятно щекотало нервы — с Дэвидом за спиной я мало чего боюсь. Занятно посмотреть, кто и как в моем окружении реагирует на удары, наносимые мне. Да и себя приятно проверить в трудной ситуации. И я тебе весьма благодарна за то, что ты нашла змею в доме — разоблачила Трипа, который обирал моего мужа. Теперь все внимание перейдет на него, и про дурацкое проклятие, якобы висящее над Пейтон Кросс, очень быстро забудут.
— Кто он такой? — спросила я.
— Кого ты имеешь в виду?
— Мужчину на снимке.
— Да я тебе про него рассказывала. Я с ним встречалась еще до появления Дэвида. Сказочные ягодицы, в постели сущий зверь. Но как муж абсолютный ноль. В месяц зарабатывает столько, сколько я сейчас трачу на скромный ужин на восемь персон. Мне показалось забавным пригласить его на свадьбу. Он меня по полной программе отодрал в каретном сарае. Этого Джейми, к счастью, не видела, но даже поцелуй в саду стоил бы мне головы. Я ведь подписала брачный контракт. В случае доказанной измены — ни цента. А без Дэвида «Айви-Хилл» остался бы жалкой столовкой. Чтобы раскрутить мой бизнес по-настоящему, нужны деньги, деньги и еще раз деньги.
Я боялась сказать или сделать что-нибудь, что могло бы спровоцировать Пейтон на крайность. Исходя из ее слов, я ей не опасна. Однако стоит ли ей верить? Да и планы насчет меня она может изменить в любой момент, повинуясь капризу мысли или своей преступной души.
Я повернула голову в сторону, откуда мы пришли, и с тоской посмотрела на стену елей, скрывающих особняк.
Заметив мое движение, Пейтон с веселым вызовом спросила:
— И чего тебя так тянет домой? Не ломай мне кайф от приятного разговора.
— Ты же все сказала. Пойдем обратно. Скоро совсем темно станет.
Пейтон криво улыбнулась и быстро сунула руку в карман. Я машинально пригнулась.
— Эй, Бейли, не дури! — прикрикнула Пейтон, насмешливо изображая удивление. — Неужели ты вообразила, что я тебя застрелю? Я не Трип. Я твоя подруга, мы знакомы целую вечность. Благодаря тебе у меня железное алиби в случае с Эшли. А на Трипа навесят убийство Джейми и Робин. Доказать ничего не смогут, но все останутся с мыслью, что убийца он. А если ты будешь бегать и кричать, что Трип не убивал, тебе тут веры никакой — ты здешнюю полицию уже достала.
Несмотря на ее насмешливо-успокоительные слова, я не спускала глаз с ее правой руки в кармане куртки.
Пейтон нарочито медленно вытащила руку. В пальцах она зажимала конверт с фотографиями.
— Зачем нам этот хлам в доме, правда? — иронически спросила Пейтон.
В следующий момент она резким жестом швырнула конверт далеко вперед, чуть ли не на середину круглой поляны. Так бросают палку, чтобы собака ее принесла обратно.
Сделав это, она молча прошла мимо меня и по тропинке направилась быстрыми шагами в сторону особняка.
Я наблюдала за тем, как она удаляется. Аккуратный французский кренделек на ее затылке слегка рассыпался, и несколько прядей свисали на куртку.
Потом я оглянулась на поляну. Конверт провалился в снег, однако мне была видна дыра в мокром снеге, где он лежал. Я сошла с тропинки и побежала к середине поляны по глубокому снегу.
Да только не поляна это была.
Не могу теперь вспомнить, в какой именно момент я вдруг ощутила под своими подошвами странность. И звук был не тот, и крепость почвы какая-то не такая. Подо мной был лед. И лед достаточно тонкий. И льду мой вес не нравился. Он трещал от злости.
Я остановилась как вкопанная, в полной растерянности. Куда теперь? Я успела пробежать по меньшей мере футов двадцать по поверхности круглого пруда, замаскированного девственным слоем снега.
Лед — очевидно, и без того не слишком толстый — начал подтаивать. Как глубок пруд, я могла только гадать. Судя по окружности, он мог быть глубиной в десяток футов. Конечно, я хорошо плаваю, но в ледяной воде, в одежде и тяжелой обуви… Я стояла совершенно неподвижно, боясь, что неловкое движение проломит лед подо мной.
И тут я увидела Пейтон. Она возвращалась, неся в руках что-то большое и тяжелое.
Когда она подошла ближе, я с ужасом поняла, что она задумала.
Пейтон притащила, задыхаясь от усилия, огромный камень.
Сойдя с тропинки и пройдя два или три шага — точно зная, где начинается лед! — она напряглась и бросила камень так, чтобы он упал у моих ног. Лед затрещал хуже прежнего, и на этот раз меня потянуло вниз, в сторону широкой пробоины.
Теперь я видела голый лед и огромную трещину в нем.
Я затаила дыхание и пыталась сохранить равновесие, не двигаться. Но это было бесполезно. Я уже соскальзывала по льду к полынье, из которой волной выплескивалась вода. Мне вдруг вспомнился где-то прочитанный совет: если лед под вами проламывается, нужно ложиться на него — так лучше распределяется вес.
Я наклонилась и затем полностью легла животом на лед. Мои сапожки были уже в воде, но я лежала под углом и больше не сползала вниз. В нескольких дюймах от меня было углубление в снегу, куда упал конверт с фотографиями. По счастливой случайности, он не раскрылся. Я осторожно дотянулась до него, взяла и сунула в задний карман джинсов.
Затем попыталась вынуть из бокового кармана сотовый. Но и джинсы были тесные, и доставать приходилось из-под себя… Лед затрещал пуще прежнего, все подо мной заходило ходуном. Я опять замерла, однако это уже не помогло. Вокруг была вода, я ушла в нее по пояс. Ожог холода был так страшен, что когда я истошно закричала: «На помощь! На помощь!» — голос мой был жалок и слаб. Таким и белку на ближайшей елке не спугнешь.
А лед трещал себе дальше. Я вдруг оказалась полностью в воде, только руки ухватились за большой кусок льда. Благодаря этому плотику я и держалась на плаву. Ноги словно цементом облили. Зато руки мне подчинялись. Навалившись на льдину грудью, я стала грести руками в сторону твердой кромки льда. Хотя все начиналось с крохотной полыньи, лед раскрошился так быстро и на таком пространстве, что мне уже было, куда плыть. Нелепый животный инстинкт толкал меня в сторону Пейтон, бездеятельно наблюдавшей за моими трепыханиями в ледяной воде.
Но тут Пейтон метнулась к лесу и вернулась с длинным толстым суком. Неужели в ней проснулась жалось?
— Пейтон, ради Бога, вытащи меня! — взмолилась я.
— Хватайся, — приказала она, протягивая мне сук. Я уже лежала на кромке более или менее твердого льда. Однако мои усилия выкарабкаться из воды тут же проламывали лед, и кромка твердого льда удалялась. Нужно было повторять это снова и снова — и в итоге я бы добралась до самого берега. Увы, сил не оставалось. Руки совершенно онемели. Нижнюю часть тела я почти не чувствовала.