— Ну да, ну да…
— Так что мы решим?
— Мне позвонить надо.
— Телефон не работает, — сказал Кормилин и поджал губы, подчеркивая свой отказ.
— И кто тебе поверит?
— А ты верь. Когда веришь, легче живется…
— Мне нужно позвонить адвокату. Я имею право на адвоката.
— Кому надо будет, тот тебя найдет. И адвокат появится, и все такое. А звонить ты никому не будешь.
— Что, майор, «очко играет»? Боишься, что тебя на чистую воду выведут? А ведь выведут. Ты еще ответишь за своих воровских дружков. По закону ответишь. Свои же проклянут!
— Я не знаю, о каких воровских дружках ты говоришь, но никто меня не проклянет, — ехидно усмехнулся майор. — Кто-то продается за деньги, кто-то помогает за содействие…
— И кому ты помогаешь?
— Закону. Закону я помогаю. Избавиться от таких кровососов, как ты, помогаю. И поверь, это у меня получится.
Карина задумалась. А ведь есть такой указ, по которому можно закрывать на тридцать суток любого человека, заподозренного в причастности к организованной преступности. Под этим предлогом можно закрыть всю тяжмашевскую братву. Свято место пусто не бывает, и место ее бригады займет кодла Анфаса. Тот махнет рукой на завод, и Платов со своими заказчиками обанкротят его в два счета, а те акции, которыми владеет Карина, накроются мохнатой шапкой.
Уж лучше тогда принять предложенный вариант. Карина садится на три года, а ее место занимает ставленник Анфаса. Антон придет на ее место. Если она даст добро, то братва его примет. А если не даст, то может случиться бунт, и тогда менты просто-напросто закроют братву, а воры сколотят новую бригаду и Антона кинут…
Антон, конечно, сволочь, но уж лучше пусть он займет ее место. Он хоть завод не даст развалить, во всяком случае, попробует его отстоять…
А может, это не воры спустили на Карину собак? Может, это все-таки «ПлатоГен-банк» устроил ей эту подляну?.. Если так, то пусть Антон займет ее место у штурвала. Завод он, может, и не сохранит, зато у него появится шанс продать его по выгодной цене. Ведь Платов как бы и не прочь выкупить у нее акции… Думать надо. Думать и действовать. Вдруг еще есть выход из этой патовой ситуации?..
В голове треск, в кишках всплеск. И на душе тошно. Одним словом, похмелье. А двумя словами — жесткое похмелье. Перебрал вчера Антон, не рассчитал своих сил. Сначала в машине с Березняком коньяк глушил, потом в кабаке оказался, затем куда-то с ним поехал…
И проснулся непонятно где. Комната с белеными, потрескавшимися от времени стенами, засиженная мухами люстра, запыленная картина Айвазовского. Девятый вал на картине, зато в постели полный штиль, только шлюпка перевернутая лежит. Баба голая в постели, черные волосы по простыне разметаны.
Антон сорвал с женщины простынь, шлепнул ее по спине, но та, не отнимая головы от подушки, сонно спросила:
— Чего тебе?
— Ты кто такая?
— Ася.
— Откуда ты взялась, Ася?
— Блин, сначала нажрутся, а потом дурацкие вопросы… — Она повернулась на бок, спиной к нему, нащупала рукой простынь, снова накрылась и затихла.
Антон поднялся, вышел в комнату. Стол накрытый, водка, селедка — все это в остаточном состоянии. Диван разобран, простыня на нем смята, но никто на нем не лежит. Пусто в комнате.
Зато за окном слышны голоса. Он вышел во двор, под навес из дикого винограда, и увидел Березняка. Тот сидел на скамейке в шортах и тельняшке, пил пиво и о чем-то говорил с Лапой. Вид у него беззаботный, праздный.
— О! Антон проснулся! Пиво будешь? — весело спросил он. И, не дожидаясь ответа, отправил свою шестерку за опохмелкой.
— Да, пивка сейчас в самый раз…
— Дали мы вчера копоти, — усмехнулся Березняк. — Глухарь в голове токует.
— А у меня дятел в мозгах.
— Ничего, сейчас полегчает…
Предъявлять Березняку смешно. Ну, нажрался вместе с Антоном, ну, домой к себе привел, что здесь такого? И спрашивать его ни о чем не надо, у правильного человека провал в памяти случаться не должен. А то, что баба в постели, так ведь не было ничего… Во всяком случае, Антон верил в это.
Лапа принес из дома запечатанную бутылку с пивом и протянул Березняку верещавший мобильник:
— Дмитрий Николаевич звонит!
Березняк выхватил трубку, прижал ее к уху, ответил на приветствие, какое-то время слушал Анфаса, кивая, затем сказал, глянув на Антона:
— Здесь он, у меня… Ну, приехал вчера, мы тут с ним кирнули… Не вопрос… — и передал трубку Антону.
— Что там с твоей Карой случилось? — заинтригованно спросил Анфас.
— А что с ней случилось?
— Мусора ее забрали.
— Мусора?! Когда?! Где?!
— Из дома забрали. Сегодня ночью… Странно, я знаю, а ты не знаешь…
— И где она?
— Вот этого я не знаю… А может, и не менты это…
— А кто?
— Вот ты и пробей, а потом мне отзвонишься.
Антон вернул трубку Березняку и зашел в дом. Надел рубашку, пиджак, нащупал в кармане ключи. Надо было еще проверить, на месте документы на машину или нет, но такая мелочь Антона сейчас не волновала.
Во дворе своего дома он обнаружил целую толпу. Человек семь или восемь, все в черных брюках и белых рубашках. Панас, Славян, Улик, Слон, Каша, Смоль, Пашан… Все, с кем Карина когда-то начинала. Когда-то, когда Антон с этим делом и рядом не стоял…
Хотя нет, стоял он рядом. Ведь с той истории с таксистами все и началось…
— Вы чего как на похоронах? — спросил он, стремительным шагом приближаясь к толпе. — Карина где?
— Так это, закрыли ее, — отозвался Славян.
— Кто?
— Ну, менты… А ты что, не в курсе?
— Да у нас «непонятки» с Кариной были…
— Ну да, — окинув Антона внимательным взглядом, усмехнулся Улик. Он-то знал, что Карина с Антоном в ссоре.
— Ты уверен, что это менты были?
— Я уверен? Да я с ней был…
— Ты с ней был? — Антон так взглянул на Улика, что тот отшатнулся, и всю его невозмутимость как рукой сняло:
— Ты не так понял…
— А как я понял?
Улик взял Антона за руку, отвел в сторонку:
— Понимаешь, тут такое дело… Я-то знал, что у Карины с этим козлом было…
— С каким козлом?
— Ну, который «экстази» ей в компот намешал, а потом все на камеру снял.
— Она с тобой это обсуждала?
— Нет, я сам с этим уродом вчера разговаривал. Я его сюда привез. Карина приказала найти его, я его нашел, привез сюда, а ты уехал. Не надо было тебе уезжать. Ты бы все понял, и никаких проблем… Короче, Карина этого козла в подвале закрыла, а под утро менты нагрянули. В масках, в брониках, стволы, все такое. Никто ничего понять не успел… Менты знали, что Соколов здесь, поэтому наехали.