— Думаю, адъютант начальника базы... Как тебе запись?
— По-моему, сообщение достаточно официально. Слишком, правда, фамильярные нотки, но без особой теплоты.
Просто выполняет поручение, звонит забывчивой дочери своего начальника. Он выше ее по званию, но она все-таки дочка его босса. А тебе?
Я подумал и ответил:
— Похоже, звонок подстроенный...
— Как это? Чтобы запутать следы?
Я снова включил автоответчик, и мы прослушали всю запись заново.
— Мне уже черт-те что мерещится, — сказал я.
— А может, и не мерещится...
Я подошел к телефону, набрал номер канцелярии военной полиции. Полковник Кент был у себя, меня соединили с ним.
— Мы все еще в доме потерпевшей, — проинформировал я. — Вы уже сообщили генералу?
— Пока нет, не сообщил... Жду капеллана.
— Билл, через несколько часов каждая собака будет знать о происшедшем. Пожалуйста, проинформируйте родителей погибшей. Попробуйте обойтись без бумаг с формальным соболезнованием и телеграмм.
— Пол, мне тут дыхнуть некогда... А капеллан едет...
— Хорошо, хорошо. Вещи из ее кабинета перевезли?
— Все сложили в пустом ангаре на Джордан-Филдз.
— И еще вот что. Пришлите сюда несколько грузовиков и взвод своих молодцов, таких, кто умеет работать и держать язык за зубами. Надо очистить ее дом. Вывезти все — мебель, ковры, книги, холодильники, — вплоть до электрических лампочек, сидений в туалете и еды. Предварительно пусть все сфотографируют, а в ангаре вещи расставят примерно так, как здесь.
— Вы с ума сошли, Пол!
— Сам знаю. Скажите своим, чтобы работали в перчатках. А эксперты пусть снимают отпечатки, как положено.
— Зачем вам требуется разорять весь дом?
— Билл, наша юрисдикция здесь не распространяется, а я не доверяю мидлендской полиции. Когда она сюда прибудет, изымать ей будет нечего, кроме как обои со стен. Поверьте, так будет лучше. Преступление совершено на территории закрытой военной базы. Все законно, не сомневайтесь.
— Ничего тут законного нет.
— Мы работаем, как я считаю нужным, полковник, иначе я выхожу из игры.
Последовала продолжительная пауза, потом в трубке раздалось ворчание, отдаленно похожее на «о'кей».
— Кроме того, пошлите в город офицера, пусть он договорится с телефонной компанией, чтобы они отключили ее домашний аппарат и звонки направляли по служебному номеру. Нет, лучше дайте номер ангара. Поставьте там автоответчик с новой лентой. Старую сохраните, там записано сообщение. Сделайте пометку «Улика».
— Кто же будет звонить, если скоро газеты по всему штату растрезвонят?
— Мало ли кто... Эксперты прибыли?
— Да, уже на месте. И тело тоже.
— А сержант Сент-Джон и рядовая Роббинз?
— Отсыпаются. Я поместил их в одиночные камеры, но приказал не запирать. Хотите, чтобы я произвел аресты?
— Нет, они не подозреваемые, но пусть посидят как свидетели, пока я не переговорю с ними.
— У солдат тоже есть права, — буркнул Кент. — Сент-Джона жена ждет. А непосредственный начальник Роббинз думает, что она в самоволке.
— Тогда распорядитесь сделать соответствующие звонки. Сами же они пока лишаются права общения. Как насчет досье и медицинской карты капитана Кемпбелл?
— Все у меня.
— Мы ничего не забыли, Билл?
— Забыли. Кое-какие статьи конституции.
— Не мелочитесь, полковник.
— Вам хорошо: сегодня здесь, завтра там. А мне с Ярдли работать. Мы с ним неплохо ладим, если учесть...
— Я же сказал: беру ответственность на себя. Если что, с меня семь шкур спустят, а не с вас.
— Ну, смотрите... Отыскали что-нибудь интересное в доме?
— Пока нет. А вы?
— Прочесали местность, почти ничего, кое-какой мусор.
— Собаки что-нибудь нашли?
— Больше тел нет... Проводники пустили собак внутрь джипа, и оттуда они прямиком кинулись к телу. Потом собаки вернулись к джипу, пересекли дорогу и рванули мимо трибун к сортирам за деревьями. Там они потеряли след и прибежали назад. — Полковник умолк, словно собираясь с мыслями. — Мы не знаем, чей след взяли собаки — преступника или Энн. Но совершенно ясно, что кто-то из них, а может, и они оба, был в сортире. — Он снова помолчал. — У меня такое ощущение, что убийца прибыл в своей машине, но с дороги не съезжал — следов покрышек нигде нет. Он остановился тут до или после ее приезда. Они выходят из машины, он накидывается на нее, ведет на стрельбище и... Потом возвращается на дорогу...
— С ее исподним в руках.
— Ну да, кладет исподнее в машину, потом...
— Потом идет в сортир, моет руки, причесывается, возвращается к машине и уезжает.
— Именно так и могло происходить, — сказал Кент. — Но это всего лишь версия.
— У меня другая версия: кажется, нам понадобится еще одyо хранилище для складирования версий. Шести грузовиков, пожалуй, хватит. Пошлите какую-нибудь толковую женщину-офицера, чтобы присматривала за вашими костоломами. И отправьте кого-нибудь из службы по связям с общественностью, пусть успокоят соседей, пока будут разгружать дом. Ну, пока. — Я повесил трубку.
— У тебя аналитический ум, Пол, — промолвила Синтия.
— Спасибо и на том.
— Тебе бы еще сердечности, сострадания, был бы вполне хорошим человеком.
— Я не хочу быть вполне хорошим человеком, — сказал я и спохватился: — Стой, разве я в Брюсселе был плохим парнем? Разве не угощал тебя бельгийским шоколадом?
Она помедлила, потом ответила:
— Да, покупал... Может, пойдем на второй этаж, пока не увезли все на Джордан-Филдз?
— Пошли.
В основной спальне царили чистота и порядок — если, конечно, не считать разбившегося флакона на полу в ванной, отчего вся комната провоняла духами. Мебель была современная, сугубо функциональная, скорее всего скандинавская. Отсутствие плавных линий изящества, ничего свидетельствующего о том, что это дамский будуар. Мне почему-то подумалось, что я не хотел бы заниматься любовью в этой обстановке. Даже берберский ковер на полу не подходил к спальне: плотно сотканный, твердый, не оставляющий следов. Зато бросались в глаза два десятка всевозможных флаконов с духами, очень дорогими, по словам Синтии, и много платьев в шкафу, за которые тоже, как она сказала, переплачено. Второй шкаф, меньшего размера, принадлежащий «ему», если бы у Энн был муж или сожитель, набит военным обмундированием на весенне-летне-осенний сезон, включая камуфляжную зеленку, походную форму, ботинки и всякие принадлежности. Но самое интересное находилось в дальнем углу шкафа — «М-16» с полным магазином и патроном в патроннике, поставленный на предохранитель, но готовый к стрельбе.