– Так же, как знали Кинделла?
– Лучше. Мы бок о бок работали на операциях. Если мы еще раз тебя увидим, мы тебя ликвидируем.
– Яркий образ.
– Не пытайся помешать нам.
– Забавно, – сказал Тим. – Если ты надеешься, что я уеду из этого города по твоей милости или по милости твоего брата, ты еще больший псих, чем я думал! Я иду за вами.
Он поднял пистолет и выстрелил в телефон; тот подпрыгнул и раскрошился. Ни искр, ни летящих осколков – гораздо менее эффектно, чем он ожидал. Он постоял несколько минут в тишине.
Щелканье сканера подтвердило его худшие опасения: Аист засек не только частоты Полицейского департамента, но и частоты диспетчерской службы судебных исполнителей, которые поддерживали связь со всеми приставами, выезжавшими на задание. Эхо, которое он слышал в трубке, означало, что Мастерсоны были осведомлены обо всех перемещениях полиции и судебных исполнителей. Он не знал, прослушивают ли они сотовый Медведя; в данный момент приходилось предполагать, что любой контакт с властями выдаст его с головой.
Тим вернулся в гостиную и снова начал рассматривать причудливые изобретения Аиста. Наконец он обратил внимание на медную клетку. Клавиатуры у этой штуки нигде не было.
Он наклонился и уставился на странный набор слов, возникший на экране компьютера.
– Что за черт? – пробормотал он.
На экране возникли буквы, словно их напечатали на машинке: «Что за черт».
Тим нашел на мониторе микрофон и сказал в него:
– Ты программа печати со слов.
На экране появились слова: «Ты программа печати со слов».
Он прокрутил текст назад и обнаружил, что прибор записал большую часть того, что он говорил Роберту:
«Я дрожу на своей все еще эхо миста Рэкети он мертв у вас есть Кинделл».
Он открутил запись еще и увидел безумные фразы, которые кричал ему Аист через дверь спальни, причем компьютер писал их так, как слышал и на экране появлялись странные слова: «…уходите простите что пытался стрелять к вас не могу идти в турну… и не могу».
Вернувшись к началу записи, Тим обнаружил, что Аист включил программу для того, чтобы написать письмо.
Джозеф Харди
П.О. Бокс 4367
Эль-Сегундо, Ка 90245
Дорогой мистер Макартур,
Я заинтересован в классике для подростков, особенно книгах «Том Свифт и его космический зонд с мегаскопом», 1962, и «Том Свифт и его акватомический охотник». Я заинтересован только в том случае, если издания хорошие. Последняя книга, которую вы мне послали, «Первое беспроводное устройство радиомальчика», была напечатана на туалетной бумаге алло алло Роберт не надо бне врать йя сказал тебе новые формы подтверждают что второй платиож был меньше на две сотни я пощитал дважды я ухожу я не хочу это стало безумием с тех пор как миста рэкеети слил инвормацию прессе я ни выду из дома йа вам не нужен для наплюдения памить ним вечером пуст хорошая линия видимости внис па хаму са сех старон я ни приду особенно сиводня слишком много жару в прессе неи наплюдения и даже йэсли бы я пришол это будит вам стоить дороже падаждите падаждите мистер рэкетия рад што вы миня нашли патаму што я ни мог найти ва…
Далее следовал компьютерный вариант диалога Аиста с Тимом через заднюю дверь, завершившийся словами:
«аист аист аист что за черт ты программа распознавания речи».
Чтобы в предложении был смысл, программа наверняка должна была использовать дополнительные команды. Аист перестал за этим следить, когда пошел на кухню, чтобы ответить на звонок стационарного телефона. Чем дальше он был от микрофона, тем менее правильным получался небрежно записанный диалог.
Тим начал с «алло алло Роберт», пытаясь понять, где кончаются предложения.
«…не надо бне врать йа сказал тебе новые формы потверждают…» Пока все ясно.
Когда зазвонил телефон, Аист сначала потянулся за сотовым, а потом положил его обратно на стол. Тим поискал и нашел мобильник за горой раскуроченных клавиатур и просмотрел записи в телефонной книге. Всего две – «Р» и «М».
Положив телефон в карман, Тим снова взглянул на экран:
«…второй платиож был меньше на две сотни я пощитал дважды я ухожу я не хочу это стало безумием с тех пор как миста рэкети слил инвормацию прессе я ни выду из дома я вам не нужен для наплюдения…»
Тим застрял на «…памить ним вечером пуст…»
Он положил возле себя блокнот и начал пробовать разные варианты.
Помять с ним. Замять с ним. Помочь им.
Следующее предложение – «…хорошая линия видимости внис па хаму…» – было непонятнее предыдущего.
Он бросил ручку и с раздражением забарабанил по блокноту. В конце концов, Тим решил пока оставить все как есть и пойти дальше.
Следующие несколько предложений перевести на человеческий язык было гораздо легче: «…я ни приду особенно сиводня слишком много жару в прессе неи наплюдения и даже йэсли бы я пришол это будит вам стоить дороже…»
Тим почесал голову кончиком ручки. Какими бы ни были детали, Роберт и Митчелл планировали убить Кинделла сегодня. Тим задумчиво посмотрел на часы: 23:30. Мастерсоны, по всей видимости, позвонили Аисту, потому что были готовы сделать следующий шаг; у Тима оставалось не так уж много времени, чтобы им помешать.
Дальше компьютер записал слова Аиста в то время, когда Тим возился с замком: «…мистер рэкетия рад што вы миня нашли патаму што я ни мог найти ва…»
Тим вернулся к первому непонятному сочетанию – «памить ним». Несомненно, это был ключ.
Что ночью пустое? Аист имел в виду «пуст» в смысле «безопасен» или «пуст» в смысле, что там ничего нет? Наверное, «безопасен», потому что в предыдущем предложении он говорил, что он для наблюдения не нужен. Что пустое ночью? Бизнес-здание. Общественное место. Банк? Ограбление не вписывалось в схему. «Внис па хаму»? Убийство политика, банкира?
Тим посмотрел на красноватый след, оставленный его пальцами на блокноте. Четыре едва различимые полоски. Пыль, которая сыпалась ему на руки с ботинка Аиста, окрасила их в почти охряный цвет.
«…памить ним…»
Где он видел грязь этого оттенка?
«…внис па хаму…»
«…памить ним вечером пуст…»
Тим вскочил на ноги, забыв о боли в животе. Стул откатился через комнату и ударился об стену. Он вспомнил.
Роберт откинул голову назад и выпустил струю сигаретного дыма на луну, два пятна грязи окрашивали его джинсовую куртку на локтях.
«…памить ним…»
Памятник.
Памятник вечером пуст. Хорошая линия видимости вниз по холму со всех сторон.