По пути домой Тим слушал радио. Пока ничего. Служба судебных исполнителей всегда раскрывала карты в точно просчитанный момент. Командование наверняка заседало всю ночь в федеральном здании в полном составе, начиная с Таннино и заместителя главного прокурора и кончая сотрудниками подразделения аналитической поддержки.
В убежище Тима царила мертвая тишина. Только Джошуа в крохотном кабинете напевал себе под нос, шелестя бумагами. Тим остановился в нескольких метрах от двери, глядя на ключи, висящие на крючках над столом. Большинство квартир были сняты. Тим обратил внимание на оставшиеся ключи: 401, 402, 213, 109.
– Что нового говорят по телеку?
Джошуа пожал плечами:
– Да ничего, все та же жвачка о Джедедайе Лейне.
Поднявшись наверх, Тим вынул замок из двери и разложил его детали на полотенце. Потом набрал номер и прижал мобильный к уху.
Раздался гудок.
– Ну, – сказал Митчелл.
– Ну, – парировал Тим.
Воцарилась пауза, прерываемая только тихим дыханием Митчелла и шуршанием его усов о трубку.
– Вы времени зря не теряли.
– У нас планы насчет этого города. Всегда были. И мы больше не позволим всяким рейнерам и аненберг стоять у нас на пути.
– Понятно. – Тим подождал, но не получил ответа. – Вы с Робертом потрудились на славу. Я видел Ритма. Вернее, то, что от него осталось.
Последовавшее за этим молчание выдавало удивление Митчелла.
– Ты ведь не будешь нас преследовать, Рэкли? Мы собирались оставить тебя в покое.
– Я видел еще троих ребят, которых вы убили.
– Наркодилеры и бандиты.
– Включая парнишку, которому ты выстрелил в спину.
– Ты действительно считаешь, что парень, ошивающийся в наркопритоне с Ритмом Джонсом, мог стать чем-нибудь, кроме как обузой обществу?
– Наверное, нет. Но никого нельзя наказывать до того, как он совершил преступление. В конституции об этом говорится четко.
– Не заворачивайся во флаг. Мы видели, что делал ты, лжец поганый.
– Я кое-что понял.
– Да? И что же?
– Наказание – это не правосудие. Месть – не способ скорбеть. Каковы бы ни были законы, не нам их устанавливать.
– Может быть. Но вот что я тебе скажу. Что-то во мне замкнулось, когда я увидел ту девушку в подвале Дебуфьера, когда я держал ее в своих объятиях и смотрел, как она умирала. В этой стране за решеткой сидит столько же народу, сколько живет на всех Гавайях. Мы проигрываем войну, мой друг, если ты не заметил. Мы с Робертом начнем контратаку. Мы приведем план в исполнение. Нам не нужно голосование и прочая чушь.
– Мы так не договаривались.
– Не договаривались? Ты развалил нашу группу. Ты не справился со своей обязанностью, своим долгом перед Комитетом. Мы голосовали по Баурику. Мы признали его виновным. Пункт о самороспуске, Рэк, помнишь? Он вступает в действие, как только любой из членов Комитета нарушает протокол. Кто нарушил правила первым? Кто не казнил Баурйка?
– Я.
– Точно, ты. Теперь все кончено. Решение будет выполнено, и неважно, останешься ты в живых или умрешь.
Поворот отвертки. Тим вынул задвижку из замка.
– И можно пустить дело Кинделла в бумагорезку?
– Да. Мы предлагали помочь с ублюдком. Мы могли выяснить, кто еще замешан в деле. Ты мог пойти на это дело с нами. Но нет, ты слишком хорош для нас! Черт, вы же не хотите запачкать руки, ваша честь.
Митчелл подвинул телефон, и Тим напрягся. Хотел различить какие-нибудь звуки на заднем плане, но не смог.
– Ты так и не ответил на мой вопрос, – продолжал Митчелл.
Тим приладил на место последний кусок замка.
– Да, я буду вас преследовать. И вот еще что: да, я вас найду.
Тим захлопнул телефон. Замок без задвижки он вставил обратно в дверь. Затем установил деревянный запор, осторожно вбивая его молотком, чтобы цельная дверь не шаталась внутри рамы. Контрмеры против тарана.
Он думал о том, чтобы поставить камеру у двери в коридоре, но ее почти невозможно было спрятать на голой лестничной площадке. Тим напомнил себе поискать маленький инфракрасный датчик, который можно расположить под зазором двери.
Жалюзи легко поднимаются. Пожарная лестница спускается вниз, в широкий переулок, где всегда стоят машины, на которые можно спрыгнуть в случае отхода. Он спустился на один пролет и заглянул в квартиру, располагавшуюся под ним. Она была со спальней и гостиной, которая выходила на пожарную лестницу. Приложив голову к окну гостиной, он заметил, что внутренняя задвижка оборудована встроенным замком. Стекло в ванной было матовым, и он не видел замка, а окно при нажатии не поддавалось.
Гостиная второго этажа казалась столь же надежной, но окно ванной было слегка приоткрыто. Тим открыл его до конца. Никаких жалюзи. Он подпрыгнул, схватившись за перекладину пожарной лестницы у себя над головой, пролез через окно и спрыгнул с унитаза на дешевый линолеум.
Он приоткрыл дверь ванной и постоял, глядя на людей, спящих в кровати. Его шаги к двери спальни были бесшумны. Он не дышал, пока не добрался до гостиной. Замок на двери был таким же, как и у него, до того как он его перебрал. Стандартный одноцилиндровый замок. Он надавливал на утопленную кнопку, пока она не выскочила, потом открыл дверь и попал в коридор. Лестница была расположена в северном его конце.
Тим прошел к квартире 218 в дальнем конце коридора, легко вскрыл замок, зная, что квартира не сдается. Пустая комната, как в квартире Дюмона, пахла пыльным ковром. Выцветшее пятно в углу могло быть кровью.
Тим подошел к окну. Короткая пожарная лестница заканчивалась в двух метрах над переулком, слишком узким, чтобы вместить машину.
Тим вышел из квартиры, оставив дверь незапертой, и по лестнице спустился вниз. Он дошел до телефонной будки на углу, по дороге подкидывая монетку. Решка четыре раза подряд. Он закинул монетку в автомат и позвонил Мейсону Хэнсену, с которым тесно сотрудничал, когда тот был специалистом по безопасности в «Спринт Уайелес». Тим продолжал поддерживать с ним контакт с тех пор, как Хэнсен в октябре прошлого года перешел в «Некстел».
– Да? – голос Хэнсена звучал обеспокоенно.
– Эта линия безопасна?
– Господи, Рэк, позвони мне завтра на работу.
– Эта линия безопасна?
– Да, это мой домашний номер. Надеюсь, что безопасна. Ты что, уже вернулся к работе? Я думал, ты ушел, – Хэнсен прошептал что-то своей ворочающейся жене, и Тим услышал, как он перешел в другую комнату.
– У тебя радиотелефон?
– Да, я…
– Возьми обычный аппарат.
– Что, черт возьми, происходит?