Тим смотрел в дуло пистолета Митчелла, в гипнотическую черную точку, которая поглотила все его мысли. Правый глаз Митчелла был закрыт, левый через прицел уставился на Тима. Между ними мелькали дети.

Внезапно Митчелл опустил пистолет и отскочил назад. Потом повернулся и понесся к машине. Тим бросился вдогонку, проскочил мимо Доббинса; но рассудок вернул его обратно.

Он опустился возле Доббинса; асфальт царапал ему колени. На шее Доббинса виднелись глубокие царапины. Гибкий пластиковый шнур врезался ему в горло, и он царапал его ногтями, пытаясь освободиться.

Собралась кучка людей, они с опаской наблюдали за происходящим. Дети плакали, их оттаскивали в сторону. Женщина, которую заметил Тим, выглядела потрясенной. Объемистая сумка болталась у нее на плече; блокнот она крепко прижала к бедру. Трое из толпы звонили по сотовым телефонам, взволнованно сообщая адрес парка и краткое описание ЧП.

Мать с блокнотом выступила вперед. Она вытащила из сумки тяжелую цепочку с ключами и протянула ее Тиму:

– У меня есть нож.

Тим схватил цепочку и открыл перочинный ножик. Элегантная серебряная безделушка от Тиффани, лезвие тонкое, что весьма кстати, но не зазубренное, им тяжело будет пилить толстый пластик.

Тим отвел от шеи руки Доббинса, но они метнулись обратно к окровавленному горлу. Тогда он зажал одну руку Доббинса между коленками и попытался убрать другую, но это не удавалось ему, до тех пор пока из толпы не вышел мужчина и не прижал ее к земле.

Лицо Доббинса стало красным, как помидор, на лбу выступила вена. Тим просунул лезвие под врезавшийся в шею пластик, оцарапав Доббинса до крови. Митчелл затянул шнур так туго, что раздавил Доббинсу кадык.

Доббинс дернулся и издал хлюпающий звук.

Тим повернул нож, ощупывая пальцами липкое от крови горло Доббинса, чтобы найти гортань. Он вел пальцы вниз, пока не почувствовал, что ткани стали мягкими, и сделал продольный разрез. Поток воздуха вырвался из раны, сопровождаемый струей крови.

– Вашу ручку! Дайте мне ручку! – Тим щелкнул пальцами, протянув руку к женщине. Она быстро развинтила золотую ручку, потрясла ее, чтобы выпал стержень с чернилами, и протянула Тиму верхнюю половинку. Тим повернул ее узким концом и вставил, как трубку, в кровавый разрез. Ручка плавно скользнула внутрь.

Раздался далекий звук сирен.

Тим несколько раз отсосал из трубки воздух, сплевывая на тротуар полный рот крови и борясь с мыслями о СПИДе и гепатите, и дунул через трубку прямо ему в горло. Тело Доббинса дернулось, и он покосился на Тима. В его глазах не было гнева, только страх и непонимание.

– Идите сюда, – сказал Тим.

Женщина вышла вперед и присела рядом с ним.

– Держите ее. Держите.

Она осторожно взяла трубку из его пальцев, перепачканных кровью; Тим прижал ее руки к телу Доббинса, потом поднялся.

Толпа расступилась, давая ему пройти. На его рубашке темнело пурпурное пятно, руки были в крови. Он выбежал из парка и понесся к своей машине, сплевывая кровь через каждые несколько шагов.

Трогаясь с места, он увидел «скорую» и две полицейские машины, въезжающие в квартал.

38

Тим долго принимал душ, оттирал руки и скреб щеткой под ногтями. Потом включил горячую воду и постоял под обжигающей струей. Ванная быстро наполнилась паром. Вода била его по макушке и стекала по лицу, и это было приятно и мучительно одновременно.

Одевшись, он спустился на улицу и позвонил Хэнсену из телефонной будки.

– Твои мальчики умнее, чем ты думаешь. Ни единого звонка. Они либо выбросили телефоны, либо они используют для исходящих звонков другие аппараты.

Использовать второй телефон исключительно для исходящих звонков – блестящая идея; до этого не додумался ни один из беглых преступников, на которых прежде охотился Тим.

– Я только что совершил небольшую пробежку, которая может спровоцировать звонок, – сказал он. – Будь добр, последи еще на случай, если они лопухнутся.

Поблагодарив Хэнсона, Тим отправился в магазин, где брал напрокат «Нокию». Опасливый хозяин даже не заикнулся о телефоне, который сейчас валялся, разбитый на куски, где-то на обочине 110-го шоссе. Тим выбрал ту же модель, и хозяин, не говоря ни слова, начал оформлять точно такой же финансовый договор, какой они уже подписывали раньше. Деньги не только говорят – они заставляют молчать.

Тим оставил у себя и второй телефон – это был номер, который знали Роберт и Митчелл и по которому они могли с ним связаться.

Тим вернулся домой, положил оба телефона на пол и долго сидел рядом с ними, глядя в никуда.

Он вспомнил замешательство на лице Митчелла, когда встретил его на игровой площадке; тот был искренне удивлен, поняв, что Тим пришел за ним. По-видимому, братья не знали, что власти предупреждены.

Но если Таннино даст пресс-конференцию, они обо всем узнают.

Через несколько часов имена Мастерсонов, Эдди Дейвиса и Тима Рэкли станут известны в каждом доме.

Тим включил телевизор. На экране Йюэ собрала в стопку свои бумаги и постучала ею об стол, чтобы выровнять листы.

«К другим новостям. Мик Доббинс, ранее обвинявшийся в растлении малолетних, сегодня в Кальвер-Сити-парк подвергся нападению со стороны неизвестного. Доббинс едва не задохнулся, но другой мужчина сделал срочную трахеотомию, а потом исчез с места происшествия. Свидетели помогли полиции составить фоторобот нападавшего».

На экране появилось изображение, напоминавшее кого угодно, только не Митчелла Мастерсона.

«Полиция не сообщает, связана ли эта попытка убийства с казнями Лейна и Дебуфьера, однако рассматривает такую возможность.»

В кадре государственный защитник Кальвер-Сити отталкивал зевак от участка асфальта, обнесенного ленточкой. Сбоку Тим увидел широкую спину Медведя. Пятна пота темнели под мышками его спортивной куртки. Рядом с ним стояли Мейбек, Дэнли, Томас и Фрид.

Коллеги, ставшие противниками.

«Местные власти разыскивают обоих мужчин. Доббинса доставили в Медицинский центр Бротмана. Там нам сообщили, что его состояние стабильно».

Тим выключил телевизор и сел за стол. Чтобы найти машину, Дрей понадобится как минимум двадцать четыре часа. С банковской ячейкой тоже придется повозиться не один день, а может быть и неделю.

Его мысли вернулись к жене. Дрей, которая коротко стригла ногти и никогда не красила их. Дрей, которая всегда держала чужих детей подальше от себя, как дырявые мусорные пакеты. Дрей, стреляющая из «беретты» по мишени «Транстар».

Тим положил руки на колени и посидел в тишине: он слышал, что именно так делают люди, когда ищут покоя. Он даже закрыл глаза, но перед его мысленным взором внезапно появилась ножовка Кинделла со стертыми зубцами, все еще липкая от крови Джинни.