Она покачала головой:
— Этого мало.
— Не склонный к эмоциям одиночка. Не исключено, что предпочитает ночь дню.
Замедлив шаг, она задумчиво приложила палец к губам.
— Кто-нибудь приходит на ум? — спросила я.
— Нет. Не знаю.
Мы подошли к тяжелой металлической двери. За нею оказалась другая лаборатория. Отец прошел внутрь, а я растерянно остановилась на пороге.
Отец обернулся и удивленно спросил:
— Ну, ты идешь?
Он не знал, что меня смутила табличка с предупреждением о радиационном риске. Большой желто-черный знак.
— Простите, но мне что-то нехорошо. — Тыльной стороной ладони я отерла лоб. — Где тут у вас туалетная комната?
На их лицах я прочла недоумение. Суэйзи указала за угол:
— В самом конце коридора. И магнитную карточку прикладывать не нужно. Может, пойти с вами? Вы в порядке?
— Да. Просто… — попятилась я.
Отец шагнул в мою сторону, но я мотнула головой:
— Постарайся узнать имя. — И бросилась прочь по коридору.
Мне чертовски не хватало воздуха. И надо было поточнее убедиться, что я и впрямь беременна. Хотелось поскорее выбраться из этого кошмара. И дело сейчас было даже не в риске, которому подвергались мои одноклассники или я сама. Речь шла о моем ребенке. О ребенке Джесси. О Боже!..
Я распахнула дверь в вестибюль. Казенные обои и эти дурацкие цветы в горшках ужасно раздражали. Два посетителя стояли перед столом секретарши, ожидая, когда та закончит телефонный разговор. Направляясь к туалетной комнате, я случайно услышала, что она говорит:
— Доктор Суэйзи, только что звонил Арчи из отдела безопасности. Там внизу какой-то человек просится к вам на прием. Это уже третий посетитель, поэтому Арчи счел необходимым перепроверить. Да, этот человек на инвалидной коляске.
Я вернулась обратно.
— Скажите доктору Суэйзи, что этот человек внизу…
Посетители, топтавшиеся перед ее столом, обернулись на мой голос. Костюмчики на них сидели как влитые — чувствовалось, что под ними кое-что имеется. Один из них был белым лет пятидесяти. В глаза бросалась его безукоризненная стрижка и шрам над бровью. И еще на удивление цепкий взгляд. Второй — бритоголовый афроамериканец лет тридцати пяти с козлиной бородкой. Их можно было бы принять за дистрибьюторов, все свободное время качающих мышцы в тренажерном зале. Только вот манера держаться и осанка заставляли призадуматься.
Особенно подозрительно выглядели руки. Они держали их наготове по бокам — как это делают профессиональные военные, возвращаясь поздно вечером по темному переулку, или копы, готовые в любую минуту вытащить оружие. В голове у меня лихорадочно затикали часики. Федеральная служба! Белый, взглянув на мой нагрудный пропуск, прочитал на нем имя.
У них самих не было никаких пропусков.
— Подождите, доктор Суэйзи, — сказала секретарша и, прикрыв ладонью трубку, подняла на меня глаза. — Я вас слушаю.
Чернокожий посетитель взглянул на часы:
— Мы зайдем позже.
И, больше не смотря в нашу сторону, они направились к лифту.
— Я вас слушаю, мисс, — повторила секретарша.
И все-таки эти парни были не из ФБР, иначе они поинтересовались бы у меня, что я здесь делаю.
Я подошла к ним.
— Простите…
Они не обращали на меня внимания. Подъехал лифт.
— Простите! Подождите минуточку!..
Двери лифта открылись, и незнакомцы вошли в него.
— Э-э… Сэр, подождите!
«Шрам» нажал на кнопку. Чернокожий невозмутимо посмотрел на меня, и двери захлопнулись.
Я вернулась к секретарше.
— Что хотели эти люди?
— Тоже просились на прием. Они заглянули в мой список, чтобы узнать, кто еще там будет.
У меня все похолодело. Ведь в списке значилось только три имени — Суэйзи, моего отца и мое.
— Позвоните в отдел безопасности и уточните у Арчи, кто они такие, — сказала я.
— Что-то не так?
— Да нет, просто странно… У них ведь не было нагрудных пропусков. Позвоните же скорее!
Она связалась по телефону с общим вестибюлем, и уже в следующее мгновение на лице ее появилось озабоченное выражение. Растерянно глядя на меня, она сообщила:
— Они не отметились на входе. Арчи это не нравится. — И уже в трубку произнесла: — Да, они поехали вниз.
Я тупо смотрела на лифт. Ладони вспотели.
— Где тут у вас лестница?
Продолжая разговаривать по телефону, она кивнула вправо.
— Пусть Арчи передаст моему другу, чтобы он побыл в вестибюле и понаблюдал за этими мужчинами. — И я бегом бросилась к лестнице.
Я мчалась, стуча каблуками по бетонным ступенькам, не слыша ничего, кроме собственного дыхания, эхом отлетавшего от стен. Лифты в здании барахлили, и я надеялась, что успею раньше этих двоих спуститься в вестибюль. Серьезность момента и взыгравший адреналин подхлестывали меня.
Нет, они все-таки явно были какими-то федералами. Иначе почему одновременно автоматически обернулись, когда я подошла?
Несясь мимо третьего этажа, я начала сомневаться. Наверное, все бесполезно! Не догнать мне их, даже с такими убогими лифтами!
На втором этаже я торопливо отодвинула засов пожарного входа и рванула по лестнице к верхней антресоли.
Там мне пришлось бежать вдоль всей галереи, с которой обозревался атриум. Лестница справа вела на нижнюю антресоль, а оттуда по другой лестнице можно было спуститься в вестибюль.
Я подбежала к перилам и посмотрела вниз. Художники по-прежнему торчали на лесах напротив входа. Арчи, подтягивая на ходу сползающие штаны, шел к ближайшим лифтам. Вид у него был озабоченный, но не сильно встревоженный — ничего удивительного, что два федеральных агента без особого труда прошмыгнули под самым его носом. Джесси ждал в другом конце вестибюля, у дальних лифтов.
— Блэкберн! — окликнула я.
Мой голос эхом пронесся над атриумом. Я помахала рукой, он заметил меня и недоуменно развел руками, как бы спрашивая: «Какого черта?!»
Не отходя от перил, я взглянула вверх и увидела спускающийся лифт, а в нем парочку в синих костюмах. Одно лицо белое, другое черное — ну прямо-таки соль с перцем.
Я растерялась, не зная толком, что собираюсь предпринять. Ну не драться же с ними в самом деле?
Нет. Просто я должна выяснить, зачем они заявились к Морин Суэйзи и зачем поинтересовались моим именем. Вот, пожалуй, и все. Я отошла от перил и вызвала лифт, рассудив, что в вестибюль мы можем спуститься вместе. Конечно, два этажа пролетят быстро, так что особенно не разгуляешься. Впрочем, как я заметила, они не очень-то склонны к беседам, поэтому, откинув в сторону любезности, можно смело приступить прямо к делу.