— Но можно ли из-за этого лишать человечество такого научного открытия? — гневно вклинился Торнтен. — Это было бы средневековье с инквизицией и кострами!
— Нет, это не так. — Папа все это время рассматривал таблички и теперь решительно поднял голову: — Давайте мы на время отвлечемся от религиозного вопроса. Тогда останется вопрос о том, что нам делать! Должна же наука задаваться вопросом: не преступно ли порой то, что она причиняет миру. Зарентин, не случалось ли вам видеть снимки собак, которым пришили головы обезьян? А ведь такое бывает!
— Ха! Он спасовал. Если не проходит религиозная риторика, тут же на передний план выдвигается мораль! — Торнтен взвинченно засмеялся: — Зарентин, вы не должны допустить, чтобы этот неповторимый шанс человечества пошел прахом!
— Вы ученый, а никак не хотите понять! — зашипел в сторону Торнтена папа. — Довольно разговоров. — Папа повернулся к Крису и протянул руку.
Крис бессильно оглянулся, посмотрел на Джесмин, взглядом моля ее о помощи.
— Я не знаю, как поступить! — воскликнул он. Силы его были на исходе. В теле не было живого места, которое бы не болело, ноги дрожали. Сколько он еще продержится? Недолго, точно. В нем разрасталась пустота. Безразличие овладевало его мыслями и волей. Пусть делают, что хотят. А он хочет лишь одного: уйти. С Джесмин. Но уйти.
— Зато я знаю! — эхом откликнулся чей-то голос.
Крис вздрогнул. Он знал этот голос, полный победной решимости.
Из тени руин с восточной стороны вдруг выступил Марвин. Рядом с ним шел Барри, держа на руках Маттиаса. Мальчик лежал на руках Барри так, будто спал.
— Смотрите, кто тут у нас! — крикнул Марвин, наставив на мальчика свой пистолет. — Зарентин, мы совершим одну очень простую сделку. Мальчик в обмен на пробы, кости и таблички!
Марвин и Барри медленно подходили ближе. Торнтен беспокойно переступал с ноги на ногу.
Анна вышла из оцепенения и истерично закричала. Она оттолкнула Джесмин и бросилась бежать.
К Крису мгновенно вернулись силы. Он метнулся ей наперерез, и оба рухнули на землю.
— Ему ничего не будет! Ему ничего не будет! Я обещаю! — снова и снова кричал Крис и прижимал Анну к земле.
Потом Крис вскочил, поднял чемоданчик и поставил его на плиту. Осторожно достал оттуда шприц с готовой генной пробой.
— Вот она! — Он медленным шагом направился к Марвину, высоко подняв руку со шприцем.
— Стоять на месте! — рявкнул Марвин. — Отдайте шприц папе.
Крис повернулся и протянул шприц папе.
— Это не наш путь, Марвин! — воскликнул папа твердым голосом. — Никакого насилия!
— Может, и не ваш, а у меня не так много сдерживающих факторов. Преторианцы защищают Слово Божье! Всеми средствами! Вы ведь не справились с вашей задачей! — Марвин гневно сверкнул на папу глазами. — Делайте же!
— Нет! — Вопль Торнтена был полон отчаяния. — Да взгляните же вы на это! — Торнтен нагнулся и открыл дверцу клетки. Сунул руку внутрь и извлек оттуда мышь. Из его кулака торчала лишь голова мыши. — Она уже была почти мертва, с открытой раной в животе — но смотрите, она жива. Ее рана зажила! Не берите на душу грех против человечества.
— А кто сказал, что у нее в животе была рана? — воскликнул Иероним.
— Взгляните сами! — Торнтен поднял мышь за загривок. Животное сучило лапками, как на виселице.
— Я видел рану, — буркнул Крис.
— Фокус очень простой. Мыши-то было четыре. Он показывает нам ту, что не была ранена! — крикнул Иероним.
— Нет. Остальные мыши разбежались! — сказал Крис и снова растерянно оглянулся.
— Зарентин, я больше ждать не стану! — Марвин поднял дуло пистолета и под крик Торнтена начал давить на спусковой крючок.
— Подумай о Маттиасе! — крикнула Крису Джесмин, поскольку он все еще медлил. — Отдай ему то, что он хочет!
— Я видел эту мышь совсем недавно. После взрыва вертолета. Она была почти мертвая. Если правда, что это она… — Крису пришла неожиданная мысль, и он издал стон облегчения, найдя выход: — Но это уже не играет роли. Ведь три-то мыши разбежались. А они носят в себе эту хромосому.
— Вы наивный глупец! — выкрикнул Торнтен. — Эти животные, может, и проживут очень долгую жизнь, если не станут жертвой какого-нибудь хищника. Но они не смогут передать свою способность по наследству. Их стволовые клетки не изменились!
Марвин засмеялся:
— Видите, Зарентин, это ничего не изменило.
— Отдай их ему, наконец! — Глаза Джесмин опасно сверкнули. — Отдай их ему!
— Возьмите пробу. Но чтоб с мальчиком ничего не случилось, — пробормотал Крис и протянул пробу папе. Тот решительно схватил ее.
— Идиоты! — Хэнк Торнтен толкнул монахиню вперед так, что она упала на колени, и приставил оружие к ее затылку.
— Это ничего не изменит. Они пропали, — посмеялся над ним Марвин. — Стоять!
Анна после падения молча сидела на земле. Теперь она встала и по шажочку двигалась к Марвину и Барри.
— Стоять! — снова рявкнул на нее Марвин.
Анна не обращала на его крики внимания. Камень величиной с кулак в ее ладони был для нее источником силы. Рука ее тряслась от напряжения, и она твердым шагом шла к Барри, который неуверенно поглядывал на Марвина.
— Стоять! — Дуло оружия Марвина переметнулось от Маттиаса к Анне.
— Сделай что-нибудь! — выдохнула Джесмин Крису.
— Не стрелять! — крикнул папа.
Анна замахнулась.
Крис вырвал из-за пояса пистолет и нажал на спуск.
Удар Анны пришелся Барри в лоб. Кость хрустнула, обломки надавили на мозг, и Барри потерял сознание.
Марвин как-то странно застыл на месте, потом его голова упала на грудь. Пальцами левой руки он ощупывал дыру в груди. В конце концов, он со стоном рухнул.
Анна выронила камень и подставила руки, чтобы подхватить своего сына, выскользнувшего из рук Барри.
Торнтен ринулся к папе. Тротиньон и Кальви выстрелили одновременно. Из груди Торнтена хлынула кровь, вторая дыра зияла над переносицей. Зоя Перселл с яростью толкнула монахиню и нажала на спусковой крючок. Выстрел Криса догнал Зою Перселл слишком поздно.
Председатель совета директоров Тайсэби на мгновение приостановился, потом, как в замедленном кадре, выставил правую ступню вперед. Глаза его были упрямо устремлены на папу. Он попытался подтянуть и левую ступню, но не хватило сил.
Он ударился о потрескавшуюся каменную плиту, и ладонь его раскрылась. Мышь выбралась из нее и, пошатываясь, побежала по земле. И юркнула под первый же камень.
* * *
— Помощь запрошена. Но это потребует времени, — сказал Тротиньон настоятельнице, которая поддерживала голову раненной монахини, стоя на коленях.