На обратном пути я завернул на почтовое отделение и отправил письмо. В нарушение указаний Наследника потратил некую сумму на срочную доставку.
Ксении я докладываться не стал – не стоит вовсе, чтобы она знала о моем визите в Санкт-Петербург. Мы вообще старались не общаться по обоюдной негласной договоренности, избегать друг друга – нет никаких сомнений в том, что о моих визитах в Ташкент доброжелатели потрудились доложить. Ставить в неловкое положение я не хотел ни себя, ни ее. Но все тайное становится явным, а особенно в Константинополе. И если я не явился с визитом – это само по себе кое-что да значило. Так что телефон зазвонил, когда я уже шел к самолету, и было плохо слышно от шума винтов…
Но слышать было просто нечего. Трубка молчала, и я тоже молчал. Потому что и без слов понял, о чем разговор.
– Дурак ты… – наконец сказала Ее Императорское Высочество, принцесса Ксения, Регент Престола.
Доложили…
Я не знал, что сказать. Потому и решил сказать правду.
– Ксень… – сказал я, называя ее так, как в детстве, тогда, в кустах над тридцатиметровым обрывом, – я семью хочу. Прости меня, ладно…
Ксения нажала кнопку и оборвала связь…
Пешавар. Приграничье. Город под злым, раскаленным, как пламя газовой горелки, солнцем. Город из тьмы времен, где двадцать первый век и век девятнадцатый разделяют всего лишь несколько метров улицы.
Этот город не похож ни на что другое, его можно сравнить лишь с некоторыми городами континентальной Японии, но здесь есть ни с чем не сравнимый восточный колорит. Роскошные офисы центра – здесь соседствуют даже не с нищетой… а с местными жителями, спокойно гадящими в проулках на землю, со скотом, который режут прямо на улицах так, что в религиозные праздники по улицам не пройти, не наступив в лужу крови, чисто выбритые, с дипломами британских университетов купцы здесь соседствуют с фанатичными бородачами, о взгляд которых можно изрезаться в кровь. Бизнес, а Пешавар известный торговый перекресток всей Азии, часть Великого шелкового пути, здесь соседствует со средневековой нетерпимостью, здесь проводят довольно откровенные показы мод, а в километре отсюда родственники убивают молодую девушку, которая слишком много себе позволила. Даже не в смысле секса… просто ее застали с каким-то парнем, а здесь не важно, что на самом деле было, важно, что подумают другие. Никто и никогда не пытался по-настоящему покорить Пешавар, даже англичане, которые владели им, хорошо понимали, что они не более чем всадник, пытающийся удержаться на спине бешено скачущего тигра. Но у двенадцатимиллионного (с пригородами), многоязыкого, торгового Пешавара было одно неоспоримое достоинство – здесь можно было затеряться так, что никто тебя не найдет и за сто лет. Пока ты не начнешь действовать…
Пешавар был местом расквартирования Пешаварской стрелковой бригады, являющейся частью Британской индийской армии. Серьезно ослабленная Бисмаркскими соглашениями, она все еще оставалась грозной силой, и главное – ее поддерживали многие местные если и не активно, то по крайней мере мирились с ее существованием и признавали ее право находиться здесь. И вовсе не по праву сильного. Просто до прихода британцев Индия по факту не была единой, она представляла собой разношерстный конгломерат постоянно спорящих и ссорящихся между собой княжеств. Междоусобица уносила каждый год на порядок больше жизней, чем англичане, память об этом была жива в народе. И потому с британцами мирились точно так же, как мирились и с русскими в порту Карачи. Ведь русские тоже были Империей, высшим судьей в спорах, старшим братом…
Главный штаб Пешаварской стрелковой бригады находился на Артиллери-роад, такое вот странное название улицы в центре Пешавара, на ней когда-то действительно был завод, производящий артиллерийские орудия. Охрану его нес тринадцатый пехотный полк, известный как батальон Соммерсетской легкой пехоты. Батальон с долгой и славной историей, он был сформирован в 1685 году седьмым графом Хантингтоном и успел поучаствовать во множестве кампаний, которые вела Империя, – от боев в Афганистане до Крымской кампании. Его казармы в метрополии находились в Тонтоне и многозначительно назывались «Джелалабад барракс» – джелалабадские бараки. Несмотря на то что полк этот числился обычным пехотным, не горнострелковым и тем более не полком специального назначения, исторически полк поддерживал чрезвычайно высокий уровень подготовки, превосходящий горнострелковые и ставящий этот полк почти на один уровень со спецназом. Основой этого служил богатый боевой опыт солдат полка – последние тридцать с лишним лет они были расквартированы в Афганистане и поднаторели в искусстве как городских боев, так и горных вылазок, оплачивая кровью драгоценные крупицы опыта. В полку был сильный и стабильный сержантский состав, способный за год превратить желторотого новичка в бравого и, главное – подготовленного солдата. Действующий командир полка лорд Гамильтон был богатым человеком и заботился о содержании полка, как о содержании любимой, хоть и ветреной любовницы, пусть нам будет позволено такое сравнение [60] . В частности, в полку имелись нештатные легкие вертолеты «MD500», а солдаты вместо ужасающих винтовок «L85» были вооружены канадскими карабинами «Диемако» [61] , легкими, надежными и не в пример более удобными, чем уродливый огрызок королевского арсенала Роял Орднанс.
В ходе последней кампании полк избежал разгрома. Когда пришло известие о том, что русские малыми силами взяли Кабул, а генерал граф Апраксин наступает на Кветту двумя тысячами единиц бронетехники, полк занял позиции на Первом национальном шоссе, перекрыв его, как и предписано было по плану стратегической обороны. Первое национальное шоссе – это дорога Пешавар – Джелалабад – Кабул, в узких местах между Джелалабадом и Кабулом с трудом расходятся два грузовика – и полк занял позиции на горных склонах, ожидая своего шанса умереть за Империю. Шансов не было практически никаких, они видели проносящиеся высоко в небе, оставляющие за собой перистые сдвоенные следы самолеты, и у них не было никаких сомнений насчет того, чьи это были самолеты. Но русскую броню они намеревались потрепать изрядно. Только вот русские так и не пришли, они не увидели даже их передовых дозоров и так и жарились на скалах, изнемогая от жажды, пока не пришел приказ отступать. Русские силой вырвали у Англии Бисмаркское соглашение, согласно которому ни одного британского солдата не должно было остаться на территории Афганистана. Полки генерала Апраксина без боя входили в Карачи, когда они отступали из Джелалабада, взорвав свои казармы и пройдя по улицам города под «Марш принца Альберта». Возможно, они еще вернутся. Даже наверняка вернутся.