— Да вроде нет.
— Он знает, на кого наехал?
— Господи, что я говорю? — опомнилась Катя. — Если Пал Палыч… Хи-хи-хи-хи! Ну ваще! Хи-хи-хи!
— Прекрати ржач!
Катя умолкла.
— Я не врубаюсь, зачем на меня дрочит какой-то занюханный майор!
— Не ори.
— А ты прекрати ржать.
— Ладно… — Катя сосредоточилась. — Короче, там у нас все так наворочено, что я сама пока не въезжаю. Знаю только, что когда ты прокинул Лысого… Ты же вышел из-под крыши Лысого?
— Предположим.
— И вот, Палыча заклинило тебя посадить. Не знаю, Лысый ему платит или он вообразил себя вторым героем нашего времени. В любом случае, по-моему, его дело — дрянь. Я же говорю, он старенький, с гусями. — Катя снова покрутила пальцем у виска. — Думает, поскольку у тебя нет крыши, тебя можно брать голыми руками.
— Думает, пусть берёт, — усмехнулся убийца.
— За несколько месяцев до пенсии посадить героя нашего времени — это для Пал Палыча всё равно что слетать на Луну.
— А кто герой нашего времени?
— Ты что, газет не читаешь?
— Честно говоря, нет времени.
— Господи, Серафим, ты даже не в курсах, кто герой нашего времени! Хи-хи-хи-хи!
— Кто?
— Ты!
— Я?! — Серафим окабанел. Но ему было приятно. И все же он скромно отмахнулся: — Слушай, я рядовой убийца, мразь и подонок. Чё ты гонишь? Чё за герой?
— А ты полагаешь, можно натянуть мисс края, подставить Лысого и не стать после этого героем нашего времени? Открой любой номер газеты, включи наугад телевизор: с утра до вечера только и говорят о Серафиме, кинувшем Лысого и запрессовавшем его любовницу.
— Лабуда, — возразил убийца. — Не я подставил Лысого — Лысый кинул мне свинью. Как, значит, все было: я замочил по его заказу четырёх людей Хувалова, он мне выкатил…
— Знаешь, — перебила Катя, — сейчас уже мало кого интересует, как все было. Людей волнует то, о чем говорят.
И тут «бемвер», в котором сидели Катя и Серафим, стал подпрыгивать, а со стороны жилых домов послышались первые взрывы. Это начинали рутинную работу гранатометы Чокнутого и Трахнутого. Катя испуганно замолчала. Серафим спокойно взял ее руку, улыбнулся и сказал:
— Не бойся, Катя, это наши.
— Гасят Кувалду?
— Да. А откуда ты знаешь про Кувалду?
— От Пал Палыча.
— Он и сюда шнобель сунул? Кстати, о Палыче. Если он шьет мне дело, то почему я его ни разу не видел?
— Он ждет, когда ты загасишь Кувалду.
— Вот так, да? Кувалда-то чем ему не угодил?
— Если Кувалду сегодня не разменяют, многие останутся несолоно хлебавши. — Катя посмотрела в потолок. Ее торжественный взгляд говорил, насколько важные персоны эти «многие». — Это очень крутые люди, Серафим. Если б они вычислили, что ликвидации Кувалды помешал Пал Палыч, жить ему осталось бы пару часов.
— Кувалде? — Серафим запутался.
— Нет же, Пал Палычу!
— Стоп! Давай сначала: что плохого я сделал ментам и какого хрена меня клеит твой Пал Палыч?
— Лично ментам и Пал Палычу — ничего. Но ты нагрел Лысого.
— Разве менты под крышей Лысого? Мне всегда казалось, что вас пасёт Большой Патрон.
— В основном, — кивнула Катя. — Но существуют отдельные личности…
— Такие как Пал Палыч?
— Ага, они в доле с Лысым.
Серафим присвистнул:
— Ну ты и загнула. Я хрен чё понял.
— Я сама хрен чё понимаю. Я ж не полковник. — Катя с сожалением вздохнула. — Деньги доходят лишь до таких, как Пал Палыч, а до меня одни слухи.
— Что-то не нравится мне твой Пал Палыч.
— Думаешь, он кому-то нравится?
— Так давай его загасим, — предложил убийца.
— А он меня не уволит?
— Как он тебя уволит, если мы его загасим? — усмехнулся Серафим и взял мобильник. — Говори его номер.
— Шесть-три-три… два-восемь… сорок.
— Клянусь, сегодня ты будешь есть его яйца, — пообещал Серафим, набирая телефонный номер.
— Ты приглашаешь меня в ресторан?
— Да.
— А как же Маша Типовашеева?
— Маша проштрафилась. Пока не вспомнит, где мой «ягуар», хрен из дома выйдет.
— Ой, Серафим! — Катя счастливо засмеялась.
— Хорош ржать, — попросил убийца. — Алло! Алло? Это Пал Палыч?
— Да, я слушаю, — ответил важный голос.
— Ну, доброе утро, мент.
— Доброе утро. Кто вы?
— Я Серафим.
— Как же, как же… — протянул Пал Палыч. — Наслышан, наслышан. Желаете явиться с повинной?
— Какого черта мне являться с повинной?
— Замечу вам, Серафим, — предупредил Пал Палыч, — что ваши отношения с законом в высшей степени ненадежны.
— Да, я в курсе.
— Но если вы сегодня же явитесь с повинной, я гарантирую вам и вашему незаконному банд формированию идеальные условия для дачи показаний. Поймите меня правильно, вам просто необходимо вернуться в благотворное лоно закона, обрести человеческий облик, нравственность и порядочность.
— Боже, какая зануда, — вздохнул Серафим.
— Что вы сказали? — не расслышал мент.
— Да пошел ты! — попрощался убийца.
Отключившись от Пал Палыча, Серафим с ходу набрал номер Эммануэль.
— Ну как? — спросила Катя.
— Один из самых твердозадых ментозавров, с которыми я только имел дело, — проворчал Серафим. — Боюсь, есть его будет невозможно. Но попробуем… Алло!
Эммануэль сняла трубку.
— Мадемуазель Каннибал у аппарата, — представилась она чужим голосом.
— Мать? — не узнал Серафим.
— Чего тебе, сынок? — Эммануэль вернула себе обычный голос.
— Конспирируешься, что ли?
— А те-то чё?
— Ладно, проехали. Ты ментов хорошо знаешь?
— Каких ментов? — удивилась Эммануэль. — Ты загасил, кого я просила?
— Пока нет.
— А что тянешь?
— Да тут… на меня один мент палку точит.
— Какой мент, мать твою?! — взбеленилась Эммануэль. — Что ты там еще выдумал?! Гаси Кувалду и не отвлекайся!
— Тише, мать. Мента зовут Пал Палыч. Он майор. Слышала?
— Слышала, слышала. Мне ли мусоров не знать?