Градислава догнала Всеведу у самых дверей, ведущих в приказ «В», прикоснулась к плечу, привлекая внимание, отвела в небольшое ответвление коридора и негромко произнесла:
— Врать не буду: твоё выступление всем безумно понравилось, и мы с удовольствием посмотрели бы его в записи. Но ты понимаешь, что натворила?
— Сказала то, что должна была сказать, — хладнокровно ответила Всеведа. — Ничего лишнего и ничего личного.
Из всех высших офицеров «секретного» полка Градислава вызывала у Всеведы наибольшее уважение: хоть и молодая, но умная, талантливая, отличный профессионал, да и пост свой заняла ещё до того, как Ярина села воеводой. Градислава имела все шансы на повторение карьеры старшей подруги, но пока была уверена в том, что ей повезёт больше, и старалась «играть по правилам», ни в чём не противореча набравшему силу барону.
— Ты приобрела врага.
— Я показала врагу, что не боюсь его.
— Откуда ты знаешь, что Мечеслав тебе враг?
— Он не особо скрывает.
— Да, мы заметили, — вздохнула Градислава. — Сложилось впечатление, что он явился на совещание только для того, чтобы тебя унизить.
— Надеюсь, ему понравилось.
— Ты всегда была гордой.
— И собираюсь такой оставаться, — не стала скрывать Всеведа. — Мне нравится быть гордой: не приходится стыдиться, глядя на себя в зеркало.
— Ты понимаешь, что теперь твоя карьера идёт до первой ошибки?
— Понимаю.
Градислава кивнула, выразив бунтарке максимально возможную поддержку, вновь прикоснулась к её плечу и негромко пожелала:
— Удачи, Веда.
— Спасибо, Слава, удача мне понадобится.
* * *
Межотраслевая генно-седативная лаборатория корпускулярных технологий ФПП
Москва, Малый Власьевский переулок,
24 апреля, воскресенье, 14.41
Что значит: «Какой Клопицкий»? Вы издеваетесь? Вы действительно не знаете Лёню Клопицкого? Не шутите? Не притворяетесь? Не слышали о челе, который оптимизировал боевые жезлы и превратил их в по-настоящему многозадачные? Вам не рассказывали анекдоты о его знаменитом псевдониме?
— Привет! Есть кто живой? — Я осторожно приоткрыл дверь. — Пройти можно? Меня научной работой не накроет?
Не смейтесь — бывало. Эксперименты Клопицкого периодически выходили за рамки и блуждали по коридорам в поисках жертв и разрушений, пока магическая энергия не заканчивалась или Трофим их не распылял, проводя одновременно полевые испытания очередной версии боевого жезла. Но наибольшую опасность представляли не последствия экспериментов, а вырвавшиеся за пределы лаборатории обрывки заклинаний: смешиваясь друг с другом, они порой такие торнадо порождали, что Лёне приходилось порталом прыгать в надёжнейший подвал.
— Ау!
Входную дверь Клопицкий запирал, только когда покидал своё логово, а так ограничивался мороком запертости: обычные челы не пройдут, а те, кому можно, не потревожат противным звонком. С одной стороны, удобно, с другой — не очень, поскольку иногда приходилось минут по пять-десять таскаться по старенькому, но уютному особнячку в поисках хозяина. Мой рекорд — двенадцать с половиной, но сегодня я сразу взял нужный азимут и обошёлся без долгих хождений.
— Тут есть кто?
— Федра? — Клопицкий выглянул из-за бронированной двери третьей «экспериментальной» и близоруко прищурился.
— Ага, — подтвердил я. — Он самый.
— Ты же умер?
— Как видишь, здравствую.
— Тогда привет.
— Привет, Тыжеумер.
Такой вот у Лёни псевдоним. Ну, или кличка, если вы предпочитаете простые термины. Признаться, когда я впервые услышал обращённый к себе недоумённый вопрос: «Ты же умер?» — мне стало немного не по себе. Я тогда только обживался в Тайном Городе, успел понять, что переход из состояния «только что был здесь» в положение «увы, вчера похоронили» тут происходит без особых затруднений, вот и насторожился. Потом понял, что это всего лишь присказка, а не срабатывающее предвидение, но осадок, сами понимаете, ещё пару месяцев першил горло.
— Трофим, привет! Как дела?
На ответ я не рассчитывал — голем Тыжеумера нем, как доисторический немец, — и потому увидел лишь поднятый вверх большой палец.
— Не отвлекай, — велел Клопицкий. — Я ставлю опыт.
— Я заметил.
— Заткнись.
Какие всё-таки вежливые ребята эти гениальные учёные. Аж завидно.
Третья «экспериментальная» была самой защищённой в здании, предназначалась для непредсказуемых работ и однажды пережила «элементарное схлопывание» рыцаря командора войны, заявившегося попенять Лёне на предмет недостаточно почтительного обращения с предметом рыцарского обожания: на каком-то приёме близорукий Клопицкий безобидно пихнул наряженный в вечернее платье предмет у столика с десертами и, по мысли рыцаря, должен был за это поплатиться. Трофима командор войны уложил играючи, а вот визит в третью «экспериментальную» вышел ему боком… Вы совсем в магии не сечёте, да? «Элементарное схлопывание» применил не рыцарь. Это Тыжеумер его прихлопнул, заманив за самые толстые стены логова. Нет, вы опять неправильно поняли, обошлось без смертоубийства: через неделю тот командор снова научился наводить морок, ещё через год добрался до сложных заклинаний и вернул себе титул.
А Лёня надолго стал героем сплетен. А чуды с ним два года не здоровались.
Но мы отвлеклись. В настоящее время разгневанных рыцарей в «экспериментальной» не наблюдалось, зато сидел печальный Трофим, держащий на вытянутой левой руке стеклянную сферу диаметром примерно в десять дюймов, внутри которой плавала фигурка дракона. С виду — игрушка игрушкой, только падающих «снежинок» не хватает, но, судя по опасливому взгляду голема, в стеклянной безделушке таился неприятный секрет.
— Ты должен был прийти через два часа, — отрывисто произнёс Тыжеумер, демонстративно утыкаясь в ноутбук.
— Мы договаривались на половину третьего, — твёрдо ответил я.
— А сейчас двенадцать.
— Без двадцати три.
— Ты врёшь.
— У тебя часы остановились?
— Во время работы я их убираю.
— Вот мы и выяснили, что я не вру.
— Ладно. — Клопицкий с сожалением захлопнул компьютер, тихонько выругался, но нарушать данное слово не стал: велел обрадованному Трофиму приготовить кофе и мотнул головой. — Пошли, поболтаем о чём-нибудь.
— О моём деле.
— Напомни о каком?
— Я ещё не раскрывал карты.
— Тоже мне географ. — За разговором мы перешли в соседнюю комнату — каминную залу, в центре которой стояли два кресла — вольтеровское и попроще, — и уселись в них. Догадайтесь, кто в какое? — Я вчера читал «Историю создания несуществующих обществ от Шумерского царства до наших дней» и вижу в тебе все признаки ищущего. Из таких, как ты, хорошо лепятся неофиты.