— Все нормально? — усмехнулся он. — Кадры получились хорошие?

— Классные, — без тени улыбки кивнул Павел.

— Я старался, — с гордостью заявил Фанилин. Пропустив его слова мимо ушей, Павлик обратился к водителю, который вез Мару с Егором.

— Санек, расплатись с ним.

— Не нужно, — великодушно ответил Фанилин. — Вы мне и так хорошо заплатили.

— Нет, — быстро заметил Павел, — ты еще не все получил.

Что-то не понравилось Егору в тоне Чертежника. Он резко обернулся и увидел направленный на него пистолет с надетым глушителем. Он даже не успел вскрикнуть — убийца выстрелил. Раз, другой, третий. Фанилин сполз на землю рядом с машиной. Он так и не понял, что с бандитами договариваться нельзя.

— Поехали, — небрежно бросил Павлик, поднимая стекло.

Первый водитель подошел к убитому, пнул ногой, сделал контрольный выстрел в лицо. Тело даже не дернулось. Несчастный был мертв. Водитель бросил пистолет на землю и быстро залез на переднее сиденье.

— Деньги, — напомнил Павлик, — обыщите этого кретина. Может, у него остались наши баксы. И бросьте тело в канализацию.

Москва. 10 мая

В семь часов вечера Дронго послал машину за матерью и дочерью Эдгара Вейдеманиса. Он перенес постельные принадлежности в библиотеку, предоставив спальню в распоряжение гостей. В его большой четырехкомнатной квартире были еще гостиная и кабинет, но близких друзей он принимал в библиотеке. Девушка выглядела печальной и какой-то настороженной. Глаза покраснели от слез. Дронго не очень-то надеялся на сотрудников ФСБ, хотя наблюдение было круглосуточным. Больше доверял собственной металлической двери, решеткам на окнах и стальным жалюзи, изготовленным по специальному заказу в Германии.

Его квартира представляла своего рода мини-крепость со встроенными системами наблюдения и прослушивания, установленными даже в кабине лифта, который обслуживал дом. В кабинете находились подключенные к Интернету компьютеры, а также ноутбуки, факс, лазерный принтер, ксероксы. Все это помогало ему в работе, сложной и опасной. В то же время, в отличие от большинства людей, для которых Интернет стал своего рода развлечением, Дронго относился к нему равнодушно.

Его интересовали только определенные статьи или конкретная информация, которую можно было найти в Интернете. Он был немного старомоден и отдавал предпочтение книгам. В то же время его поражала сама система Интернет, связавшая людей в разных точках земного шара. Интернет оказался тем связующим звеном, которое было необходимо для единения человечества. И такому общению не могли помешать ни границы, ни суровые запреты диктаторов. Человечество превращалось в одну большую семью, порождая не только глобальные проблемы, но и глобальные связи.

Он отвел женщин в спальню, показал, где ванная. Мать Эдгара чувствовала себя неловко, ей не хотелось доставлять хлопоты хозяину, и она без конца извинялась.

— Поймите, — тихо сказал Дронго, — Эдгар отправил вас в Витебск, чтобы уберечь от возможных преследований. В Москве они тоже не исключены, и вы не должны без надобности выходить из квартиры. По крайней мере до тех пор, пока не будет сделана операция, в общем, два дня. Поэтому не надо извиняться. Я поступил так, как поступил бы на моем месте ваш сын.

Он ушел к себе в кабинет, а Илзе отправилась в ванную, не единственную в доме — была еще одна, которой теперь пользовался Дронго. В половине восьмого позвонил Всеволод Борисович.

— Мы беседуем, — доложил он, — но пока никого нет.

— Сообщили всем четверым? — осведомился Дронго.

— Всем четверым, — мрачно подтвердил Романенко, — Савину, Гарибяну, Сиренко и Лукину. Уверен, среди моих людей нет предателей. Возможно, утечка произошла из ФСБ.

— Посмотрим, — Дронго понимал, как важно Романенко убедиться в честности своих сотрудников.

— Ахметов, кажется, удивился, что я приехал так поздно и веду ничего не значащий разговор.

— Тяните время, — сказал Дронго. — Откуда вы говорите?

— Из коридора. Взял мобильный у одного из сотрудников. Вообще-то приносить сюда мобильные запрещено, но мне в порядке исключения разрешили. Со мной пять офицеров МВД. Надеюсь, они не нападут на Ахметова. Единственное, чего можно ждать, это появления адвоката подозреваемого.

— Что же, подождем, — сказал Дронго, — дайте мне номер вашего телефона. Буду звонить.

Романенко дал номер телефона и отключил связь. Дронго сел за компьютер, и на дисплее появилось сообщение о том, что с ним хотят связаться. Он сразу догадался, кто его послал, ответил, и вскоре появилась надпись:

— Добрый вечер. Рад снова с вами сотрудничать. Это Зиновий Михайлович.

— Добрый вечер, — ответил Дронго, — надеюсь, мы сработаемся, как и в тот раз. Мне нужна кое-какая информация. Постарайтесь не звонить по моим телефонам. Возможно, они прослушиваются. Общаться будем только по этому каналу.

— Договорились. Итак, что вас интересует? Вы забыли, что я «жаворонок», и по-прежнему работаете в позднее время.

— Не забыл, — ответил Дронго. — Постараюсь сегодня занять вас только до десяти тридцати. Завтра начнем основную работу. Прежде всего мне нужны данные о погибшем несколько недель назад бывшем полковнике ГРУ Олеге Кочиевском, а также о компании, в которой он работал начальником службы безопасности. Все возможные данные о «Роснефтегазе». Состав акционеров, стоимость акций, участие зарубежных компаний, кто сменил Кочиевского на его посту. Отдельно проверьте, нет ли среди акционеров человека с отчеством Иннокентьевич. Возможно, он был связан с Кочиевским.

— Проверю, — сказал Зиновий Михайлович и отключил связь.

В кабинет вошла мать Эдгара Вейдеманиса.

— Извините, можно я что-нибудь приготовлю для девочки? Она не ела с самого утра.

— Ничего не нужно готовить, — улыбнулся Дронго, — это вы извините, что забыл вам сказать. Я заказал в итальянском ресторане обед: салаты, спагетти, пицца. Все это на кухне. Нужно только подогреть. Ешьте, не стесняйтесь.

— Может, заварить вам чай?

— Нет, спасибо. Это я делаю сам!

Она вышла, а Дронго продолжал работать, когда вдруг обнаружил, что уже пять минут девятого. Набрал номер мобильного Романенко.

— Я все еще здесь, перезвоню через двадцать минут. — Голос у Романенко был напряженный.

— Значит, сработало, — понял Дронго.

В половине девятого позвонил Романенко.

— Думаете, легко беседовать с этим типом, все время требует своего адвоката. Вообще не хочет разговаривать, ни о чем. Чтобы не сказать лишнего. Уже половина девятого. Как минимум двое из нашей четверки вне подозрений. Ни в семь, ни в восемь Бергман не появился.