— Как там дела, Ганс?
— Багаж в машине, миз Тэлман; куда за вами подъехать?
— К офису «Авис». Через двадцать минут.
— Понял. Еду.
Я дошла до гаража фирмы «Хертц», взяла напрокат «ауди-АЗ» и доехала до угла напротив «Ависа», потом пригнулась и позвонила Дессу. Телефон выключен. Набрала номер мадам Чассо, чтобы изложить ей свою версию, исходя из предположения, что Пуденхаут поехал сразу к ней. Автоответчик. Томми Чолонгаи: на совещании. Я отыскала номер Кс. Парфитт-Соломенидеса, человека, который тоже подписывал договор об острове Педжантан, но, по моим расчетам, вряд ли состоял в сговоре с Хейзлтоном. Длинные гудки. Меня охватила паника. Почему-то я стала набирать номер дяди Фредди.
Тулан; принц. Все линии заняты. Тогда Люс. Люс, умоляю, окажись у телефона…
— Да?
— Ох, мать честная, вот спасибо!
— За что?
— За то, что ты у телефона!
— А в чем дело, что случилось, дорогуша?
— Да ничего, просто с ума схожу. По-моему, я только что совершила служебное самоубийство.
— Что ты мелешь, типун тебе на язык!
Я рассказала ей ровно столько, сколько могла. В таком изложении моя история, и без того непростая, выглядела совсем запутанной, но Люс, кажется, уловила суть. (Не слишком ли быстро? — закралось подозрение. Не втянута ли она в этот заговор? Может, ей поручили втереться в доверие… Впрочем, это уже чистой воды паранойя. Или нет?)
— Ты сейчас где?
— Люс, тебе не обязательно это знать.
— Все еще в Швейцарии? Или этот акт вандализма с «феррари» ты устроила в Италии? Не иначе как тебе светит высшая мера?
— Подожди, тут привезли мои вещи. — Я наблюдала, как Ганс на серебристом «БМВ» затормозил у обочины на противоположной стороне улицы. Вроде бы хвоста за ним не было. И в «БМВ» он один. Ганс вышел из машины и, надев фуражку, принялся разглядывать витрины «Ависа».
Я вышла из «ауди».
— Разговаривай со мной, Люс. Если отключусь без предупреждения, вызывай полицию.
— Какую? Швейцарскую?
— Да, или Интерпол, или еще какую-нибудь. Сама не знаю.
— Ладно. Но тогда мне нужно знать, где ты.
— Да, действительно. — Я стала переходить на другую сторону, лавируя между сигналившими автомобилями и огрызаясь в ответ на выразительные жесты водителей. — Сам катись в задницу, придурок!
— Что ты сказала?
— Это я не тебе, Люс. Ганс! Ганс!
— На тебя напали?
— Нет, я зову шофера. Я в Швейцарии, в городе Шато-д'Экс.
— Понятно… это не тот самый шофер, нет?
— Нет. Ганс, danke, danke. Nein, nein. Mein Auto ist hier.
— Миз Тэлман. Вы переходите улицу в неположенном месте.
— Да, виновата. Можно мне взять свои вещи?
— Они в багажнике.
— Отлично. Не могли бы вы его открыть, я их заберу.
— Где ваша машина? Я буду ближе подъезжать.
— Нет, не стоит.
— Прошу вас.
— Ладно, так и быть. Она вот там.
— Пожалуйста, вы сядете в машину.
— Да это напротив, Ганс Лучше я опять перейду в неположенном месте.
— Но здесь нельзя переходить. Видите. Прошу вас, вы сядете в машину.
— Ганс. Не нужно. Я перейду сама. Договорились?
— Но здесь запрещено.
— Кейт, у тебя все в порядке?
— Отлично. Пока все отлично. Ганс, пожалуйста, или откройте багажник, или сядьте в машину и резко развернитесь.
— Ага! Делай, как она говорит, Ганс!
— К сожалению, Люс, он тебя не слышит.
— Что такое «резко развернитесь», пожалуйста?
— Сразу назад. Это поворот назад, Ганс. Поверните назад.
— Это здесь тоже запрешено. Видите?
— Боже! Он что, чокнутый? Этому парню надо лечиться. Дай-ка ему трубку, Кейт.
— Не кричи, Люс. Прошу тебя. Ганс, послушайте…
— А, ты хочешь, чтобы я оставалась на связи и при этом не открывала рта, так?
— Так. Ганс. Можно, я заберу вещи?
— Пожалуйста, вы будете в машину сесть, я буду до другой стороны ехать, и все хорошо.
— Я правильно все расслышала?! Он будет глагол в конце предложения ставить? Ну и ну, ха-ха-ха!
— Люс…
— Пожалуйста.
— Нет, Ганс.
— Но почему нет, миз Тэлман?
— Я не хочу садиться в машину.
— Вы не хотите садиться в машину?
— Да, именно.
— Задай ему жару!
— Почему вы не хотеть садиться в машину?
— Кстати, действительно, почему ты не хочешь садиться в машину?
— А, черт. Вы оба меня достали. Просто пытка. Ладно, Ганс, будь по-вашему. Я сяду в машину. Мы едем туда. Вот там — зеленая «ауди». Это понятно?
— Да, я понимаю. Спасибо.
— Ты села в машину?
— Да, я в машине.
— Что там происходит?
— Ганс садится за руль. Снимает фуражку. Кладет ее рядом с собой, на пассажирское место. Снимает машину с ручника. Проверяет боковые зеркала. Мы трогаемся с места. Выехали на дорогу. Едем по улице.
— Круто! Там хоть магазины приличные есть?
— Замолчи, сделай милость. Довольно долго едем по улице. Еще не развернулись. Я начинаю волноваться. Подожди. Ганс?
— Да, миз Тэлман?
— Почему мы еще не развернулись? Машина в той стороне.
— Это запрещено. Знаки. Видите. Это запрещено. Вот там мы можем поворачивать. Я там буду поворачивать.
— Ладно, ладно.
— А теперь что происходит?
— Мы сбрасываем скорость. Сворачиваем в переулок… сворачиваем на другую улицу… еще на одну улицу… и выезжаем на главную дорогу. Да, приближаемся к «ауди». Отлично. Отлично.
— Какая еще к черту «ауди»?
— Которую я взяла напрокат. Точно. Мы на месте. Я выхожу из машины. Спасибо. Нет, я… О, спасибо, спасибо. Vielen dank.
— К вашим услугам, миз Тэлман.
— Спасибо, Ганс. Wiedersehen.
— До свидания, миз Тэлман.
— Да, спасибо. Будьте осторожны на дорогах. Всего доброго… Люс?
— Ну?
— Спасибо тебе.
Считайте, что я на самом деле свихнулась, но я оставила взятую напрокат машину в Монтре, взяла такси до Лозанны и за наличные купила билет на трансевропейский экспресс до Милана через Симплонский тоннель (хороший обед, приятно поболтала с очаровательным, явно «голубым» художником по тканям и его грубоватым, насупленным партнером; расслабилась). Потом опять за наличные купила билет туркласса на «боинг-747» «Алиталии» до Дели через Каир, благо вылет задерживался; как только мы поднялись в воздух, доплатила за бизнес-класс по карточке, но не по корпоративной, а по своей личной, «Америкэн Экспресс» (стюардессы менее эффектные и более профессиональные, чем были на «Алиталии» в прежние годы; вдыхала соблазнительный аромат кофе, но воздержалась). Сначала чувствовала такую опустошенность, что запросто могла бы учинить какое-нибудь безобразие — было бы с кем. Вместо этого заснула — и очень крепко.