– Документы есть? – спросил он почти нежно.
– Заводской пропуск!
– Пропуск – хорошо, – одобрил человек в штатском. – Можно посмотреть?
Михаил Петрович протянул собеседнику закатанный в пластик картонный прямоугольничек со своей фотографией.
– АО «Красный резинщик», – вслух прочитал штатский и поднял глаза, недоумевая. – АО – это что такое?
– Акционерное общество.
Штатский недоверчиво посмотрел на Ферапонькина, потом перевел взгляд на милицейского капитана. Тот нервно хрустнул пальцами, и Ферапонькин со страхом покосился на него.
– Хорошо, – справился с недоумением майор госбезопасности и опять углубился в изучение странного пропуска. – Ферапонькин Михаил Петрович. Четвертый цех. Специальность: резинщик-обжимщик.
Он покачал головой, дивясь столь необычной профессии.
– Что же это такое, Михаил Петрович? – опечалился майор. – Рабочий человек, сознательность должна быть на высоте, а вы такие разговоры ведете. А ведь время непростое! – Он показал рукой куда-то за пыльное, затянутое паутиной окно. – Олимпиада! Гости из-за рубежа! А тут еще американские империалисты распоясались и не пустили своих спортсменов в Москву!
Демин встопорщил усы и вновь хрустнул пальцами, демонстрируя готовность душить империалистов и их пособников голыми руками.
– А вы провокационные разговоры затеваете, – продолжал майор.
Он говорил мягко и даже, я бы сказал, с нежностью в голосе, но Ферапонькин почему-то все больше и больше сникал.
– Хорошо еще, что в вас сразу видно честного человека, – сказал человек в штатском. – И потому у нас к вам нет никаких претензий. Понятно же, что вы вовсе ни при чем…
Ферапонькин с готовностью кивнул.
– …а виноват тот, кто вас науськивал, кто вас заставил так поступить.
Ферапонькин обмер и изменился в лице.
– Кто? – мягко спросил майор госбезопасности. – Кто вас на это подбил?
Установилась полная тишина. Человек в штатском и милицейский капитан смотрели на сжавшегося в комок Ферапонькина. Когда стало ясно, что ответа не последует, Демин угрожающе хрустнул пальцами.
– Не надо физического воздействия, – поморщился майор госбезопасности. – Товарищ и так нам все расскажет. Ведь правда?
И склонил голову, заглядывая собеседнику в глаза.
– Меня никто не посылал, – пробормотал Михаил Петрович, цепенея от осознания нелепости происходящего и неизбежности чего-то страшного, что ждет его впереди. – Я сам.
– Что – сам? Ну как вы сами-то могли додуматься до такого? – с мягким укором попенял гэбист, давая понять, что прекрасно знает о том, что собеседник говорит неправду. – Ну? Вспомните, что вы только что говорили в торговом зале? А?
Ферапонькин хотел что-то сказать и не мог. Открывал рот, а слов не было – одно только бульканье.
– Это провокатор, товарищ майор госбезопасности! – доложил Демин. – К нам в отделение позвонили, говорят: в продуктовом какой-то тип собрал антисоветский митинг, наводит всякие измышления про повышение цен.
– Ну? – подбодрил Ферапонькина гэбист. – Говорили такое?
Несчастному не оставалось ничего иного, как согласно кивнуть.
– И откуда вы это взяли? Про повышение-то? Ведь подсказал кто-то, да?
– Нет, – проскулил Ферапонькин. – Я сам.
– Антисоветчик! – определил Демин. – Враг народа!
Враг народа – это было очень страшно. Ферапонькин всхлипнул и заговорил, стремительно белея от осознания ужасности того, что произносит:
– Вы мне не поверите, но это все правда. Я прибыл из будущего, и поверьте – все так и будет, как я говорю. Будет перестройка, и водку в магазинах не будут продавать. Потом цены повысят и все деньги на сберкнижках пропадут. С Америкой мы будем друзьями, а Украина и Белоруссия будут жить отдельно, и все остальные – тоже.
– Идиот! – определил милицейский капитан. – Ненормальный!
По нему было видно, что он даже испытал облегчение от того, что ситуация наконец-то прояснилась. Но Ферапонькина уже невозможно было остановить.
– Все будет стоить очень дорого, проезд в метро – тыщу, буханка хлеба – две. Будут бизнесмены и реклама по телевизору. Еще по телевизору будут показывать много голых баб, а с чеченами вовсе выйдет форменная война…
Гэбист слушал с явным интересом и даже придерживал милицейского капитана, которому давно все было ясно.
– Бутылка водки будет стоить пятнадцать тысяч, и ее будет полно, хоть залейся – любой. И очередей не будет.
– Ненормальный, – еще больше укрепился в своих подозрениях милицейский капитан. – Чего его слушать? По нему психушка плачет.
– Еще будет путч, – вспомнил Ферапонькин. – И КПСС запретят…
Он мог говорить сколько угодно и о чем угодно. Но только не трогать святое.
– Молчать! – завопил майор госбезопасности и грохнул кулаком по столу.
Милицейский капитан смотрел на Ферапонькина с нескрываемым ужасом. И из-под козырька милицейской фуражки по деминскому лбу вполне натурально скатывались всамделишные капли пота.
– Нет, вариант с ненормальностью для него не пройдет! – заявил гэбист. – Это тертый калач, я его сразу раскусил. Ничего, все равно расколем, и получит он на полную катушку.
Михаил Петрович понял, что пропал. Я следил за ним из своего укрытия и чувствовал, что он проклинает тот день и час, когда решил заглянуть ненадолго в прошлое.
– Советская власть не жестокая, – сообщил майор. – Она способна понять и простить. Но только не своих врагов!
Он опять грохнул по столу кулаком. На этот раз графин все-таки перевернулся, докатился до края стола, упал и разбился.
– Ну почему вы мне не верите? – пробормотал потрясенный Ферапонькин. – Ведь я говорю правду.
Он вдруг будто что-то осознал и придвинулся к столу, заглядывая своему мучителю в глаза:
– Вот у вас есть деньги на сберкнижке? Я вам говорю: пойдите и снимите их!
Со стороны это выглядело так, будто он предлагал сделку. Он подскажет, как этим людям следует поступать, а они взамен проявят милосердие.
– Зачем же снимать? – не понял своего счастья гэбист.
– Ведь пропадут же! Ничего не будут стоить! Просто бумажки. Вы поймите! Фантики! Так что надо все деньги с книжки снимать и покупать…
Задумался, прикидывая, во что выгоднее было бы вложить деньги.
– Самое надежное – это, конечно, доллары купить.
При упоминании о долларах оба – и гэбист, и милицейский капитан – тренированно напряглись, но Ферапонькин этого поначалу даже не заметил, продолжал увлеченно:
– Или золото можно купить. А вот еще очень выгодно прикупить какую-нибудь недвижимость. Квартиру, к примеру. Они-то сначала за доллары будут стоить очень дешево, а потом сильно вздорожают…