– Кому, например? Или это служебная тайна?
– Да нет… – Товарищ из милиции усмехнулся. – Какая ж тайна, если уже все газеты трубят! Тот же Очипок, скажем…
– Это… наш бывший мэр? Который сейчас под следствием?
– Он самый… Только под следствием-то он, понятно, не из-за этого…
– Я знаю.
– Ну вот… Представьте, вживили и ему незаконным образом, как раз перед выборами, причём такое новьё, что круче не бывает…
– И?!
– Обстоятельства выясняются…
– А Олжас?
– Умерович? Сбежал. Как почуял, чем пахнет, так и сбежал. Да и чёрт бы с ним, между нами. А вот то, что он жёсткий диск вынул с адресами и фамилиями потерпевших… Собственно, всё, что осталось, это ваша визитная карточка. Попробуйте припомнить, Леонид Игнатьевич! Может, пока вы с ним общались, кто-нибудь ещё в кабинет заходил…
Проводив представителя органов, я велел Лере никого ко мне больше не пускать и подсел к компьютеру. Влез в интернет, проглядел местные новости, в частности скандал с левыми ботами. Да. Всё обстояло именно так, как было сказано.
Запустил руку в боковой карман пиджака, потрогал чётки, но включать не стал. Побоялся.
Печально, но, кажется, мне всучили именно бракованный автопилот.
Да-да-да, все странности сложились воедино, образовав непротиворечивую, хотя и безотрадную картинку. Подозрительная обстановка в кабинете Олжаса Умеровича, отсутствие ассистента, операция, проведённая в условиях, близких к нелегальным, небрежность консультаций… Это не говоря уже о многочисленных ботовых глюках, которые я по наивности воспринимал как нечто должное.
У, суки! Меня уже душила злость: на жулика Олжаса, на бывшего мэра Очипка, на Александра-Николая-Эдуарда, на себя самого. Даже на следователя, раскрывшего мне глаза. Мог бы, между прочим, и не раскрывать.
Душила, но как-то, знаете, не додушивала. Копошилось в мозгу некое соображение, мешавшее до конца излиться моему справедливому гневу.
Ну-ка, давай по порядку.
Допустим, следствие не ошиблось. Стало быть, пока я был оглушён веселящим газом, мерзавец в белом халате подменил мне металлическую коробочку, а мою отложил, скажем, для очередного ворюги мэра.
И что в итоге?
А в итоге мэр под следствием. Чего никак не скажешь обо мне.
Оч-чень интересно.
Не предположить же в самом деле, что влиятельнейшему в ту пору Очипку тоже впарили нечто драное! Это нужно жизнью не дорожить, чтобы такое проделать.
В течение нескольких минут я перебрал и отбросил как заведомо фантастические ещё несколько версий. К примеру: Олжас по запарке забыл, где у него какие лежат комплектующие, и, перепутав, всё-таки поставил мне лицензионный продукт.
Бред.
Жулики в таких случаях не ошибаются.
Значит, всё-таки бот у меня с брачком.
И что?
Самое время вспомнить, сколько народу в стране работает на компьютерах левой сборки и пользуется драными программами. Успешно, обратите внимание, работает! Наверное, то же самое и с ботами.
Полвывода есть.
Но не больше. Таким образом можно объяснить лишь то, что произошло со мной. А как прикажете истолковать историю с бывшим мэром?
Соблазнительно предположить, что бракованный бот куда лучше приспособлен к бракованному социуму, нежели исправный. Хорошо, согласен, далеко не всякий бракованный бот! Но меня и не интересуют всякие. Меня интересует только мой собственный.
Тогда чего я, спрашивается, дёргаюсь?
* * *
Однако остаётся другой (и давний) вопрос: а что же остальные не обзавелись автопилотами? Я имею в виду те, у кого имелась такая возможность. Труадий, Лёша, Царство ему Небесное, тот же Александр-Николай-Эдуард! Почему он так запросто взял и одарил меня всей этой фурнитурой, вместо того чтобы вживить её себе? Знал, что программное обеспечение – драное?
Почему из ботовладельцев мне известен один Очипок, и тот под следствием?
Предвидели, чем дело кончится?
Оно ещё не кончилось.
И неизвестно, чем кончится.
Было бы остроумно предположить, что бот рассчитан лишь на честную жизнь, а стало быть… Увы, нет. Ни на что он не рассчитан. Он рассчитан на выбрасывание готовых ответов втёмную. На поддержание беседы в то время, как его владелец смотрит какой-нибудь там, извините, блокбастер. Эта дура железная самые простые слова путает! Где ж ей отличить законное деяние от правонарушения? Тем более в наши-то времена!
Возвращаться к версии о том, что бракованный бот может быть в чём-то круче лицензионного, я тоже не собираюсь. Хотя поначалу она показалась мне любопытной. Сгоряча. Ну, допустим, не фурычат кое-какие функции. И что? Если это преимущество, то, значит, чем примитивней автопилот, тем легче живётся его хозяину. Извините, не верю. Теряется смысл разработки более сложных и дорогих моделей.
Мода прошла? Тогда бы за компанию с ней накрылась медным тазиком и фирма «AUTO-700». А она, насколько можно судить, накрываться не собирается. Тазика ещё такого не выросло.
Нет, разгадка, думается мне, в ментальном, если можно так выразиться, шовинизме. Нормальным людям проще допустить мысль о разумности шимпанзе, чем о том, что бот может преуспеть в делах лучше их самих. Вот и пользуют автопилоты только для развлечения, наравне с музыкальными центрами и домашними кинотеатрами. А стоит коснуться чего-либо более серьёзного, берут технику под жёсткий контроль, как завещал Олжас Умерович, как учит инструкция по эксплуатации.
Это надо быть подобным мне обормотом, чтобы дать боту полную свободу выбора и пустить всё на самотёк. Однако обормоты – народ неимущий. Откуда у них автопилот? Разве что выпадет вдруг невероятный неповторимый шанс – и кто-нибудь сбросит упаковку в овражек.
Чтобы ментам не досталась.
Когда автопилот обозначил на бледно-сиреневой тверди тонкую алую окружность и объявил, кто пришёл, мне поначалу подумалось, что распознавалка глючит. Кого угодно ожидал я увидеть в своём кабинете – только не собственную тёщу.
– Эдит Назаровна?!
Да, это была она. Гвардейская стать, седой генеральский ёжик, но такое впечатление, что генерала внезапно разжаловали в рядовые. Выпуклые водянистые глаза обезумели, исполнились слезливого ужаса. Розовый праздничный костюм, на лацкане – одинокая орденская планка. В руках сумочка.
– Лёня… – простонала тёща. – Но, может быть, всё-таки стерпится-слюбится?..
Неплохо для начала.
– Да вы присядьте, Эдит Назаровна, – растерянно сказал я, приподнимаясь.
Она присела, достала из сумочки платок. Пошли всхлипы и утирания.