Я зажмурилась и заверещала так, что у самой заложило уши.
Бабушка Клавдия появилась на мгновение: «Чтоб не морочили тебя, как спать ложишься, крести постель и говори так: «Огради мя, Господи, силою Честнаго и Животворящего Твоего Креста, и сохрани мя от всякого зла!» Нечистые Креста переносить не могут, вмиг весь морок рассеется».
Как я могла забыть!
Перекрестилась трижды и громко повторила слова молитвы.
Открыла глаза. Безобразные рыла, подступавшие ко мне со всех сторон, отпрянули, завывая и взбрыкивая. Вокруг образовалось пустое пространство. В самой гуще топочущего дикого стада подпрыгивала от нетерпения холеная свинья в свадебном наряде, даже фата между ушей болталась. Она растолкала рылом и копытами сородичей и бросилась прямо к снулому горбатому карлику, скорчившемуся у моих ног. Гикнув, он вскочил ей на спину, ударил пятками, захохотал злобно, глянул на меня, вращая дикими глазищами. Свинья взвизгнула и гарцуя понеслась вперед, увлекая за собой дикое стадо.
Сгинула бесовская свадьба, как не было.
Я стояла одна на пыльной площади.
– А хочешь, сейчас пойдет дождь? – внезапно спросил вихрастый белобрысый мальчишка, босоногий, загорелый, лицо в веснушках.
Я рассмеялась и кивнула.
И… Откуда ни возьмись набежала стремительная тучка, закрыла солнце, зависла у нас над головами и пролилась коротким ливнем, тяжелые водяные капли застывали пыльными шариками на иссохшейся земле, солнце обнимало тучку лучами, играло солнечными зайцами на мокрой листве, заглядывало в лужи на дороге, отражалось от глянцевых крыш.
Коротким и сильным ливнем накрыло все вокруг.
– Ну как? – крикнул он.
– Здорово!
И туча иссякла. Выдохлась. Куски белой ваты – все, что осталось от внезапного ливня, – быстро растаяли на безупречной синеве неба.
Мальчишка посмотрел на меня, словно ждал чего-то.
– Вообще-то, мы с другом иногда зарабатываем этим делом, – признался он.
– Чем? – не поняла я.
– Ну, дождь вызываем на огороды, если засуха. – Он говорил вполне серьезно. Но я все-таки рассмеялась:
– Ладно тебе! Тоже еще – маг-недоучка.
Он стоял совсем рядом, его выгоревшие на летнем солнце, давно не стриженные волосы казались почти белыми, старенькая футболка и шорты, в разводах от дождевых капель, босые ступни – да уж, в волшебники, на мой взгляд, он не годился. Мальчишка не обиделся, только плечами пожал.
– И вообще, – наставительно заявила я, – за чудеса деньги брать нельзя. Даром досталось, даром и отдавайте.
Он смущенно почесал в затылке.
– И все-таки, – я прищурилась, – как ты это сделал? Приметы знаешь?
– Ага, приметы, я еще автобус могу вызвать, тоже по приметам. – Мальчишка вышел на пустую дорогу, встал, скрестив руки на груди, замер. Автобус выплыл из туманного марева над асфальтом и подкатил к остановке.
Я недоверчиво покосилась на маленького волшебника, потом на распахнувшиеся двери и, наконец, на табличку с расписанием.
Украдкой посмотрела на часы. Так я и думала, обманщик хорошо знает, когда приходят автобусы. А я-то, дурочка, почти поверила!
– Спасибо! – Я махнула ему рукой из окна.
– Увидимся! – Он стоял, смотрел вслед отъезжающему автобусу и махал рукой.
Пятый час!
Вскочила резко, оглянулась – моя комната! И со стоном опрокинулась на подушку.
Какое облегчение, это всего лишь сон!
Сон?!
Схватила телефон. А Глеб? Дашка? Олег? Они где?
Длинные гудки, ну пожалуйста, возьми трубку!
– Лис? – сонный, такой знакомый, такой родной голос… – Что-то случилось?
– Глеб, это ты? – осторожно переспросила я.
– Лис, у тебя все в порядке? Ты кого ожидала услышать? – Глеб немного охрип со сна. Но это точно его голос!
– Глеб, прости, пожалуйста, мне просто кошмар приснился, кошмарный кошмар, о нас с тобой, точнее не о нас, в общем, меня опять морочила нечистая сила.
– Лис, сегодня ночь такая, нельзя спать, – напомнил он.
– Какая? – спохватилась я. – Назови сегодняшнее число!
– О, по-моему, тебя там не по-детски колбасит, – заметил Глеб. – Седьмое июля.
– И ничего смешного. – Я уже готова была расстроиться. – Как седьмое? В смысле… Я совсем потерялась во времени. Глеб, я думала уже август…
– Послушай, у тебя реально что-то случилось, – в его голосе послышалось беспокойство, неподдельное, участливое, он за меня волновался, и это было так приятно!
– Глеб, я так соскучилась, – и хлюпнула носом от избытка чувств.
– Я могу приехать, прямо сейчас.
– Спасибо, – как хорошо, что он настоящий! – Слушай, Глеб, а почему мы не уехали к твоей родне?
– Перенесли, а ты не помнишь?
– Смутно, – в голове начали проявляться какие-то разговоры, обрывки воспоминаний. Поездка отменилась, мы не смогли встретиться, Дашка и Олег вообще укатили на дачу. А мы почему-то задержались в городе. Одним словом, произошла куча накладок, в итоге мы даже немного поссорились, я осталась дома, Глеб тоже…
– Какая несусветная глупость, – сказала я. Глеб засмеялся.
– Скажи, в твоем пригороде ходят трамваи?
– Чего нет, того нет. Зато электрички останавливаются.
– Уже хорошо, а то я всю ночь не могла уехать, представляешь?!
– Бедная Василиса! Куда ты не могла уехать?
– Не куда, а откуда. И знаешь еще что, кажется, я боюсь твоего пригорода. В смысле, не твоего, а того места, где я была ночью. Брр, до сих пор в дрожь бросает от одного воспоминания. Глеб, а клуб у вас есть.
– А как же! Где их нет.
– И деревянный мост через реку, и двухэтажные немецкие дома?
– Мост есть, правда, не деревянный, и дома кое-где еще остались. Ты почему спрашиваешь?
У меня от волнения забилось сердце.
– А девушки у тебя там нет, случайно?
– Девушка случайно есть здесь, она разбудила меня в пятом часу и говорит по телефону странные вещи. – Он пытался шутить. – Но скажу тебе по секрету, мои родственники очень любят заниматься сватовством. Когда я приезжаю к ним, обязательно задают вопросы: есть ли девушка, а то у них тут случайно завалялась, такая красавица и умница, куда только парни смотрят.
Я рассмеялась, хотя почувствовала укол ревности и опять во мне поднялась волна неприязни. Я сравнивала тех «родственников» и этих, еще незнакомых, настоящих, а вдруг они ничуть не лучше тех?