В случае если убийца не вошел раньше и не вышел позже того времени, что Варади пробыл на этаже. Но что в таком случае там делал он сам? Побродил по коридору, попрыгал на месте, корча из себя баскетболиста, заработал три очка за удачно брошенный в воображаемую корзину мяч; постоял на голове, несколько раз отжался от пола, полил не в меру разросшееся растение монстеру (кадка с ней стоит на площадке перед лестницей)… Ничего более остроумного относительно времяпровождения Виктора на втором этаже Субисаррета придумать не может. Конечно, Варади мог подняться наверх по просьбе кого-то из постояльцев, но на ресепшен никто не звонил. Во всяком случае, камера этого не зафиксировала. Устные договоренности? Такой вариант тоже не стоит сбрасывать со счетов, но подтвердить или опровергнуть его может только сам Виктор.
А его телефон по-прежнему вне зоны доступа.
Кошки!
Виктор великодушен и наверняка знал, в каком номере обитают ориенталы, вот и решил собственноручно проводить их, чтобы животные зря не болтались по гостинице. Вариант с водружением кошек в лоно семьи кажется Субисаррете самым логичным, и инспектор наконец-то обретает почву под ногами. Правда, твердой и незыблемой она остается несколько минут, после чего Икера снова начинают одолевать сомнения.
Виктор вел себя так, как будто был один, а кошек рядом с ним и вовсе не существовало. Но даже если отбросить странности в его поведении; даже если отбросить то, что это кошки провожали его, а вовсе не наоборот… Портье должен был постучать в дверь двадцать седьмого номера, чтобы ему открыли. И открыть ему могла только русская Дарья. Когда тебя будят на рассвете стуком в дверь, ты, наверняка, это запомнишь. Машинально зафиксируешь в памяти. Но на вопрос инспектора «не случилось ли чего-либо необычного между пятью и шестью часами утра» кошачья богиня ответила отрицательно.
Выходит, эпизода с кошками и сердобольным портье не было вовсе и все это – фантазии инспектора Субисарреты.
Или… русская соврала, как соврала насчет Брюгге. Виктор Варади – вот кто должен внести ясность и расставить все по местам, но его телефон не отвечает. Зато Аингеру, несмотря на раннее утро, тотчас же снимает трубку.
– Гостиница «Пунта Монпас».
– Инспектор Субисаррета, – сразу же представляется Икер. – Есть новости от вашего сменщика?
– Никаких.
– Как обстоят дела в отеле?
– А как они могут обстоять после того, что случилось? Все пребывают в унынии… Я имею в виду персонал. А у меня еще пропала сменная рубашка… В общем, ничего хорошего.
– Никто в срочном порядке не выехал?
– Нет.
– Значит, волнений среди постояльцев не наблюдается?
– Нам пришлось снять ленты с двери номера, это нервировало клиентов и вызывало ненужные вопросы…
– Я понимаю.
– Но дверь пока остается опечатанной, не волнуйтесь.
– И не думал волноваться. Все вопросы с номером управление утрясет с вашей администрацией чуть позже. Скажите, Аингеру, этот Виктор… Он что, увлекается баскетболом?
– Насколько я знаю, он не фанат.
– Может быть, играет в какой-нибудь любительской команде?
– Вряд ли. Книжный червь – вот кто такой Виктор. Единственное его развлечение – Аквариум, я как-то встретил его там, опять же с книгой под мышкой. Он сказал, что рыбы действуют на него успокаивающе.
– А у него есть поводы для беспокойства?
– Ну… Поводы для беспокойства всегда есть. Особенно когда зарплата не слишком велика и никак не удается собрать достаточное количество денег на учебу.
– У персонала гостиницы… Тех, кто отвечает за номера… Наверняка есть электронные ключи от всех дверей?
– Единый электронный ключ есть у горничных. Еще один хранится на ресепшене…
– То есть в случае необходимости вы или Виктор можете им воспользоваться?
– Да. Но таких случаев на моей памяти почти не было.
– Вы ведь виделись с Виктором вчера утром?
– В восемь утра. Он сдавал мне смену.
– Ничего необычного в его поведении не заметили?
– Нет, все было как всегда…
– А как бывает всегда?
– Э-э… Перебросились парой фраз относительно погоды, в этом году очень ветреное лето… Я спросил, как продвигаются его дела с университетом… А-а… Вспомнил! Он попросил меня передать маленький пакет в номер двадцать семь.
Вот так новость! Инспектор чувствует легкое покалывание в пальцах: так бывает всегда, когда в непонятном деле вдруг возникает неожиданный просвет. И в абсолютном тумане появляется украшенный разноцветными лампочками и еловыми гирляндами канат, за который можно ухватиться и добрести до места, где туман начинает рассеиваться. Легкое покалывание – именно так: как будто маленький, чрезвычайно потешный фокстерьер по кличке Истина покусывает Икера за кончики пальцев, пытаясь обратить на себя внимание.
– А сам Виктор не мог передать этот пакет по назначению?
– Ему было неудобно беспокоить людей в такую рань. Оттого он и решил прибегнуть к моей помощи.
– И что же было в пакете?
– Ничего особенного. Кошачьи консервы.
– Кошачьи консервы? – инспектор удивлен и разочарован одновременно. – С чего бы вдруг? Кто-то из жильцов двадцать седьмого номера попросил портье купить корм для животных?
– Нет. Это была инициатива самого Виктора.
– Разве кошки голодают? Я видел их вчера, и они показались мне вполне довольными жизнью.
– Я бы тоже был доволен жизнью при такой-то хозяйке, – позволяет себе вполне понятную мужскую вольность Аингеру. – Кошки не голодают, конечно. Просто они очень нравятся Виктору, вот он и принес им гостинец.
– Значит, Виктор испытывает к кошкам симпатию?
– Он сам мне об этом говорил.
– К кошкам или к хозяйке?
– Ну… – в голосе администратора появляются ревнивые нотки. – Вроде бы у Виктора в детстве была кошка той же ориентальной породы. Когда он еще жил в Венгрии… Вот парень и расчувствовался.
– А… что это за консервы?
– Какие-то английские, очень недешевые. Две маленькие банки, по одной на каждую бестию… В смысле – на каждого ориентала.
– Вы передали их?
– Конечно. Как только они спустились, хозяйка кошек и девчонка… Это было часов в девять утра. Хозяйка еще спросила меня относительно дворца Мирамар [11] . Они как раз собирались туда отправиться, вот и интересовались, как лучше добраться.
– А как русская отреагировала на подарок Виктора?