Сагюнаро ударом ноги отбросил одну из тварей, бросившихся на колесницу Нары. Спрыгнул и вонзил меч в пса. Тот дернулся, завыл, превращаясь в дым, и развеялся. Несколько других сущностей кинулись было на шиисана, но, прежде чем он начал убивать их, духи застыли. Их серый, дымчатый цвет начал стремительно темнеть, на шеях вокруг голов выросли внушительные шипы, позвоночники ощетинились длинными иглами. Неведомый заклинатель не смог сдержать вызванных им духов, и все они перешли под власть магов Румунга. Трансформация была почти мгновенной, люди даже не успели понять, почему прежде послушные псы с яростью бросились на хозяев.
Солдат, оказавшийся рядом с одержимым, не устоял на ногах, дух в облике собаки сбил его на землю и, глухо рыча, нацелился на горло. Сагюнаро, размахнувшись, погрузил костяной клинок в тело пса. И лишь когда сущность развеялась, понял, что делает — выполняет то, что в него вбивали годами — защищает простого смертного от враждебного духа. Но шиисану до людей не было дела, услышав окрик Руама, обещающий более привлекательную добычу, он отвернулся от спасенного и вскочил на подножку проезжающей мимо повозки.
Вокруг кружили черные колесницы, заклинания, вылетающие из них, косили защитников и духов, случайно попадающихся на пути. Маги не выбирали цели, расчищая дорогу к деревянному зданию.
— Сейчас начнется самое интересное, — сказал Руам, лихо объезжая несколько человеческих тел, лежащих на земле. — Пора увидеть того, кто затеял всю эту суматоху. Ари, Никхир, Нара, Гаюн, за мной!
Гигантские двери храма стремительно приближались. Все наращивая скорость, колесница взлетела по ступеням, опрокинула огромную бронзовую чашу, наполненную золой, в которую все еще были воткнуты курительные палочки. Их густой дым удушающей волной хлестнул одержимого по лицу, но тут же рассеялся — священный сосуд с грохотом покатился вниз по лестнице. Повозка не остановилась, с разгона врезаясь в препятствие, и тяжелые створки, не выдержав натиска, распахнулись.
Сагюнаро не успел удивиться тому, что храм не был забаррикадирован изнутри, как они захлопнулись за его спиной. Вернее, их захлопнули, отрезав Руама от поддержки магов, следующих за ним.
Шиисан обернулся, ощутив приближение чего-то большого, и прохладный полумрак храма вскипел запахом горячего металла. Ожившее изваяние одного из небесных духов — спутников легендарного императора — стояло, перегораживая выход.
Колесница остановилась. Руам, игнорируя статую, напряженно смотрел вперед, на своего врага.
На деревянном возвышении перед троном императора сидел мужчина. Его глаза были закрыты, поза расслаблена, лицо спокойно. Казалось, все, что происходило за пределами храма и в самом здании, не имело к нему никакого отношения. Словно он всего лишь решил отдохнуть после долгих занятий.
— Так и знал, что ты один, — очень тихо произнес маг Румунга, — единый почерк всех формул. Слишком предсказуемо.
Его шепот должен был услышать лишь Сагюнаро, но заклинатель слегка нахмурился, и статуя у входа пошевелилась, а затем с размаху опустила кулак на колесницу. Хрустнули, ломаясь, прутья «беседки», треснули спицы, втыкаясь в дерево пола. Повозка, сминаясь под каменной рукой, осела на пол, но седоков в ней уже не было.
Сагюнаро отпрыгнул в сторону, едва его коснулась воздушная волна, порожденная движением великана, Руам, когда хотел, не уступал в быстроте одержимому.
— Займись им, — приказал маг, и шиисан, скользнув у ног статуи, полоснул ее мечом по голени.
Костяной клинок загудел, ударившись о металл, и не причинил никакого вреда духу, надежно защищенному бронзой. Сзади грохнули створки двери, которые подпирал собой истукан, — маги пытались прорваться внутрь, пока безуспешно. Статуя нагнулась, намереваясь схватить маленькую фигурку, но не успела — та быстро ускользнула и нанесла новый удар.
Шиисан чуял духа, скрытого внутри, — кто-то из рода безликих. Смутно знакомая сущность — Сагюнаро уже приходилось сталкиваться с подобным, он не мог вспомнить когда и где, но прекрасно знал, как его убивать. Один удар в основание шеи, нужно лишь заставить тварь наклониться. Но страж, получивший приказ охранять дверь, не двигался и только следил бешеным взглядом за шиисаном, безнаказанно шныряющим совсем рядом.
Руам и заклинатель не шевелились, лишь над головой мага реял грозно шипящий шима. Сагюнаро знал, что между ними происходит невидимый поединок.
Еще один укол, прыжок в сторону, огромная рука пронеслась над головой увернувшегося одержимого и врезалась в стену, посыпались щепки и мелкие обломки камня. Затем послышался грохот, доски пола дрогнули под тяжелыми шагами. Ожила статуя второго небесного духа-хранителя.
— Смотри не надорвись, — прозвучал веселый голос Руама. — Или ты собираешься вдохнуть жизнь в этот сарай тоже?
Изваяние вывернуло кусок камня из собственного постамента, размахнулось и швырнуло в мага. Но шима мгновенно развернулся в сторону нападающего и принял удар на себя. Валун ударился об этот живой магический щит и разлетелся в мелкую крошку.
Облако острых осколков, тонкий свист, с которым они пролетели мимо, стук падения слегка сбили шиисана с толку, он пропустил тот момент, когда рука бронзового стража оказалась слишком близко. И не успел отпрыгнуть в сторону. Железные пальцы обхватили одержимого и крепко сжали. Сагюнаро почувствовал, как захрустели его ребра, и стиснул зубы, пытаясь успокоить разъярившегося шиисана и заставить его ждать. Костяной меч был свободен, но пока его нельзя было применять.
Гигантская рука медленно подтаскивала добычу к разинутому рту.
— Отпущу живыми твоего ученика и тебя, если сейчас добровольно покинете храм и уведете остальных, — произнес заклинатель, его голос был тихим, но вибрировал от внутренней силы.
Руам рассмеялся в ответ на это нелепейшее предложение, и шима рванулся вперед, атакуя. Мужчина не пошевелился, а вот статуя императора за его спиной дрогнула, чудовищное изваяние закрутило головой, повело могучими плечами и наклонилось вперед, закрывая заклинателя огромными ладонями.
Руам не двигался, но пленный одержимый чуял, как начинают клубиться вокруг него отголоски мощной формулы. Его шима вдруг увеличился в размерах и бросился вперед — пролетел сквозь металлические пальцы статуи. До Сагюнаро долетел крик заклинателя, наполненный болью и яростью.
Истукан, сжимающий одержимого, стиснул пальцы еще крепче и поднес к раззявленной пасти, безликий решил выпить силу неизгоняемого, а заодно похрустеть человеческими костями. В металлических глазах светились голод и злорадство. Сагюнаро размахнулся, а затем изо всех сил воткнул меч в глотку твари, погружая его по самое плечо. Дух, скрытый в металле, взвыл, его голос долгим гулом прокатился по залу, едва не оглушив шиисана. Он вырвал меч из пасти в тот миг, когда гигант, превратившись в мертвый сплав золота и бронзы, начал падать. Тяжеленная глыба обрушилась на ворота, проломила их и рухнула на улицу, в облаке щепок и пыли. В сумрак храма хлынул яркий дневной свет. Слегка оглушенный падением одержимый выдрался из застывших пальцев и упал на лестницу. Мимо со свистом пронеслись колесницы, они ринулись было в открывшийся проем, но из дыры, ступая по опрокинутому телу собрата, выбрался второй дух. Его плоское лицо с широким ртом было искажено от ярости. Взмах руки отбросил передний ряд колесниц.